насладимся чудесной погодой.
И уже после прогулки, когда мы, обессиленные, сели на пледы, которые заботливо захватила Олимпиада Борисовна, Базиль сказал:
– Время перекусить! – И вынес из автобуса контейнеры с круассанами, эклерами и бутылочки с соком. – Bon Appétit!
Не знаю, была ли это лучшая часть экскурсии или нет, но точно объединяющая: все с такой легкостью общались друг с другом на двух языках, не ощущая никаких преград. Думаю, чтобы завязалась дружба, нужно посмотреть на красоту вокруг.
Глава 17
Наш последний день
Сегодня наш последний день, и я не знаю, каким он будет. Спокойным. Эмоциональным. А может быть, слезливым. Я не знаю. Не знаю. Не знаю. Это единственная мысль, которая крутилась у меня в голове. Когда в детстве я говорила Ба, что что-то не знаю, она отвечала: «На Незнайку ты не похожа». С этим я поспорить не могла. Но чтобы что-то узнать, нужно было выйти из комнаты. Всего лишь, как говорится в какой-то заезженной фразе, – выйти из сумрака. Я не вампир, но выйти из безопасного темного места мне страшно. Страшно, что увижу Патриса и не смогу сдержать слез. А под одеялом безопасно, и если посильнее зажмуриться, то яркие пятнышки смещают все мысли.
Но скрываться в комнате вечность невозможно. Особенно после робкого стука в дверь. Мама. Она всегда чувствует, что мне плохо.
– Можно? – спросила мама, заглянув в комнату.
– Если я скажу нет, то тебя это остановит? – огрызнулась я.
– Не думаю, – мама зашла в комнату и села ко мне на кровать. – Уже надо вставать, а то некрасиво…
– Что некрасиво? – я надулась.
– Некрасиво запереться у себя в комнате, – сказала мама и погладила меня по голове. – Ты же у меня сильная девочка.
– А если я хочу побыть слабой?
– Слабой ты сможешь побыть завтра.
– Почему? – Я в недоумении села на кровати.
– Потому что, поверь мне, ты не хочешь, чтобы он видел тебя слабой.
– Ты все знаешь?
– Конечно, глупышка, – мама улыбнулась и обняла меня. – Я же твоя мама, я знаю все.
– И что мне делать? – Я посмотрела на маму глазами, полными слез.
– Сегодня просто будь собой. И насладись днем.
– И мне станет легче?
– К сожалению, нет… – Мама с грустью улыбнулась. – Первая любовь, дорогая, чаще всего очень болезненная.
– А как давно ты знаешь?
– Я поняла, что МЫ влипли, когда встретили Патриса в аэропорту.
– МЫ? – Я округлила глаза.
– Таяна! – Мама с возмущением посмотрела на меня. – Конечно, МЫ! Каждый раз, когда тебе больно, – больно и мне. И не имеет значения, это физическая или моральная боль. Каждый раз, когда ты счастлива, – я тоже счастлива. Понимаешь?
– Наверно… – Я уткнулась маме в плечо. – Я тебя люблю, мам.
– А я тебя больше… Ну, все! Иди, приведи себя в порядок, а то Патрис там себе места не находит. Путается под ногами, мешает собираться.
– А куда мы пойдем? – робко спросила я. Выходить из квартиры совсем не хотелось.
– Мы – никуда. А я с папой пойду в гости, – мама встала с кровати, пошла к двери, повернувшись ко мне, подмигнула. – А вы проведите этот день так, чтобы запомнить его навсегда. Но только без всяких глупостей. Ты понимаешься меня?
– Никаких глупостей, босс! – Я собрала все силы и улыбнулась маме.
– Вот так вот!
– Мам… – окликнула я.
– Да, солнце?
– Я задам тебе глупый вопрос… А что значит – быть влюбленной женщиной?
– Таячка, ты у меня еще совсем девочка…
– Ну, ма-а-ам!
– Быть влюбленной, во‐первых, – это стать сильной и уверенной в себе. Потому что любовь тебя должна делать именно такой. Во-вторых, принять тот факт, что любовь может причинить боль. И ты не знаешь, когда это случится. В-третьих, нужно доверять. Без доверия ты сама себя уничтожишь.
Разговор с мамой смог привести меня в чувство, но не смог отогнать мысли о своей глупости. Вот зачем я позволила себе… Не хочу говорить это слово… Позволила себе чувствовать. Да и был ли у меня шанс на то, что мы с Патрисом этот месяц проведем просто как друзья? Нет, шансов не было. Я с первой секунды поняла, что влипла в большие неприятности. С первой секунды, когда увидела его дерзкие глаза.
Мама вышла из комнаты, а я обессиленно плюхнулась обратно на кровать. Желания двигаться, говорить, смотреть или дышать не было. Можно я просто превращусь в статую, которую поставят около дачного крыльца на радость птицам или на балконе, чтобы мама могла подвязывать к моим застывшим рукам свои цветы? Так я смогу остаться в вечности с ним. Мне не нужно будет страдать, переживать, плакать. У камней же нет чувств. А у меня есть…
Не знаю, сколько прошло времени в этой тишине, но одним движением Патрис ее разрушил – легкий скрип открывшейся двери разбудил меня. Спящую красавицу – поцелуй принца, меня – дверь. Ага, точно, я настоящая принцесса. Почти без принца, без волшебного поцелуя и без крестной, которая одним взмахом волшебной палочки может решить все проблемы.
Патрис подошел к кровати, но я не пошевелилась. Я статуя. Если сделаю движение, то рассыплюсь на тысячи песчинок.
– Можно? – спросил Патрис и, не дождавшись ответа, лег ко мне и обнял. – Ты спишь?
– Сплю, – буркнула я, втянув воздух носом. От волос Патриса опять вкусно пахло – кажется, смесью ванили и апельсина.
– Знаешь, я готов так вечность лежать… Но будет обидно пропустить такой солнечный день. Не находишь?
– Ты опять говоришь как дед. – Я снова вдохнула его запах. Хочу пропитаться им.
– Как мудрый дед? – Я почувствовала, что Патрис улыбнулся.
– Как вредный. – Я с большой неохотой оторвалась от Патриса и начала язвить, хоть и не хотела этого: – А ты придумал, чем мы займемся? Или додумался только забраться ко мне в кровать?
Мне хотелось плакать, и чтобы Патрису тоже было больно. Я должна его обидеть, может быть, после этого мне станет легче. Если мы поругаемся, он уедет, и нам не придется больше общаться. Легче расстаться на плохой ноте.
Но он взял меня за руку, и злость, которую я накопила, рассеялась, как дым от костра, оставив только небольшую горечь после себя.
– Конечно, придумал! – Патрис лукаво улыбнулся. – Мы пойдем в аквапарк!
– Ты все-таки решил увидеть меня без одежды? – Раздражение новой волной накатило на меня.
– Наверное, я и шучу как дед, раз ты не можешь понять мои шутки. Или мой русский не так хорошо.
– Хорош, а не хорошо, – я надула губы.
А русский у Патриса был великолепен. Я поняла, что
