— Вели, — осторожно начал принц, — я не собираюсь делать с тобой ничего, чего ты не захочешь, понимаешь?
Велисия подняла голову и взглянула на мужа с недоверием.
— Я не буду тебя неволить, не стану принуждать к тому, что тебе неприятно. Быть может, для тебя это будет новостью, но ты очень дорога мне, и я уважаю твои чувства, — твердо сказал Хару, выражение его лица было таким, словно он испытывал боль.
— Хару, я… прости! Я правда хочу быть тебе хорошей женой, — пролепетала Велисия.
— Я люблю тебя, — произнес принц, — и знаю, что ты не испытываешь ко мне того же, — без упрека, как простую истину, озвучил дракон. — Возможно, я был слишком холоден с тобой…
— Нет, Хару, это не так, я люблю тебя! — возмутилась брелина. Конечно, она любила его, он был одним из самых близких и дорогих для нее людей. Это в его чувствах она всегда сомневалась. Тринадцатый принц согласно кивнул.
— Я знаю, но…это не то, Вели, — фазанка впервые видела, чтобы Хару испытывал трудности с выражением своих мыслей. Лицо дракона вдруг преобразилось, глаза неистово пылали. — Я не хочу, чтоб ты любила меня так! — произнес он с чувством. — Я хочу, чтобы ты любила меня больше, чем любишь волка.
Велисия испуганно вздохнула. Дракон не остановился.
— Я хочу, чтобы ты полюбила меня так сильно, что это чувство сжигало бы тебя изнутри. Чтобы это чувство могло совершить невозможное, — голос дракона наполнился какой-то нечеловеческой болью, будто в его словах был скрытый смысл. Он сделал глубокий вдох и продолжил чуть спокойнее, — До тех пор я не трону тебя.
С этим дракон поднялся на ноги, но брелина вцепилась в края его рубашки обеими руками.
— Не уходи! — фазанка плакала. Хару изумленно замер. Велисия и сама не понимала своей реакции. Она чувствовала себя так, будто это он сейчас отверг ее чувства, а не наоборот. Мысли путались, она не знала, что с ней происходит. Только в одном девушка была уверена — она не хотела отпускать дракона. Тринадцатый принц почувствовал, как изменилось состояние брелины, насколько другой за секунду стала атмосфера между ними. Выражение ее глаз, приоткрытый рот, жар ее рук и часто вздымающаяся грудь. Язык ее тела совершенно изменился. Дракон мысленно запрещал себе даже думать в эту ночь о фазанке в таком ключе, боясь напугать ее, но имея прошлый опыт, он не мог не заметить знаков, что подавало ему ее юное тело.
Хару нежно стер с горячих щек девушки дорожки слез, она не отпрянула от него, не увернулась от его руки. Он сел рядом с ней, ближе, чем раньше, их бедра соприкоснулись. Она все еще судорожно сжимала его одежды, ее взгляд бродил по его лицу. Дракон приподнял кончиками пальцев ее подбородок и прильнул ртом к ее пухлым губам. Девушка вздрогнула, неумело отвечая на ласку. Принц погладил брелину по плечам, спине, по ногам, прикрытым невесомой материей. Фазанка взволновано выдохнула. Дракон прикоснулся губами к ее шее. Тело брелины трепетало от каждого его движения. Принц мягко увлек жену на кровать.
Позже, когда свечи догорели и спальня погрузилась в уютный мрак, брелина впервые за прошедшие дни смогла уснуть крепким сном без видений.
Глава 14
Леег проснулся совершенно разбитым. Судя по косому свету, проникавшему сквозь толстые занавески окон, время шло к вечеру. Прошлая ночь была ужасной, одной из самых отвратительных в его жизни. По северовершинским обычаям на третий день после смерти брелона на главной площади проходили всеобщую поминальную службу. Дети усопшего, чиновники и знать делили трапезу с простыми подданными. В этот же раз все было еще более масштабно. Вместе со своим правителем Северная Вершина провожала погибших солдат. Когда дело дошло до провожальной песни, Леегу, как старшему сыну и преемнику брелона, пришлось всю ночь стоять на коленях перед костром. Текст песни, казалось, навсегда въелся в его разум. Уже ничто и никогда не сможет оттуда его извлечь. Брелину прямо-таки не терпелось узнать, чем в это время занималась его гулящая сестра, эта маленькая потаскушка, которая посмела воспользоваться переполохом и сбежать.
Через час в малую гостиную его покоев постучали.
— Да, — отозвался молодой престолонаследник не без раздражения. Он был в процессе поглощения вечерней пищи.
— Извиняюсь за беспокойство, Ваше Высочество. Разрешите донести до Вашего внимания, что Верховный Жрец огласил подходящую дату для коронации, — учтиво поклонившись, сказал седой худощавый мужчина в мантии чиновника — старший советник Его Величества.
— Наконец-то, — хмыкнул Леег, жестом предлагая мужчине сесть. Брелин намазал гусиным паштетом большой ломоть хлеба и откусил приличный кусок.
— По его словам, следующее благоприятное расположение звезды Пральва и созвездия Трех Львиц будет уже через четыре дня.
— Отлично! — пробубнил престолонаследник с набитым ртом.
— Я взял на себя инициативу осведомить Ее Высочество, — добавил советник.
— Ты имеешь в виду супругу тринадцатого принца Белой Империи? — нарочно переспросил Леег.
С тех пор как принц отбыл в Империю с намерением жениться на Велисии, брелин отказывался называть сестру как-либо еще. Конечно, для репутации их семейства было несказанным везением, что принц взял на себя всю ответственность за непотребное поведение брелины, обещал найти ее и не отрекся от помолвки. Однако, будущий монарх, по всей видимости, исключил девушку из списка членов своей семьи еще в день ее побега. Всякий раз, когда заходила речь об исчезновении фазанки, Леег просто пропускал все мимо ушей, к тому же его голову действительно занимали более существенные проблемы.
Большая часть знати не жаловала брелина даже при жизни его покойного батюшки, а после кончины брелона и вовсе сорвалась с цепи. Главы знатных родов не скрывали своего скептицизма по поводу обоснованности возведения Леега на трон. Среди членов Совета Мудрости ходили слухи о существовании тайного указа брелона о передаче трона. Если таковой действительно существовал, имя преемника там должно было сильно отличаться от имени его первенца, к которому престол переходил по закону. Леег старался закрыть глаза на очевидную немилость знати и планировал сместить добрую половину Совета, как только вступит в права. Он намеревался поставить на высокие должности проверенных людей из круга своих немногочисленных друзей, наследников старинных кланов, и членов братства Волков. В целях предосторожности молодой брелин приставил дополнительную охрану к своим покоям, на время сна прятал острый кинжал под подушкой и всегда давал пищу на пробу своей комнатной собачонке перед употреблением. Паранойя наследника возрастала, он подозревал, что Жрец тоже состоит в сговоре со смутьянами и поэтому медлит с оглашением даты. Разговор со старшим советником его немного успокоил. Он доверял старику…насколько он вообще мог доверять кому-либо. Старший советник работал бок о бок с его отцом сорок лет, до этого лет десять служил его деду. За все время службы он не был уличен ни в чем подозрительном, его репутация была безупречной. Двое из его семерых сыновей были Волками и несли свою службу так же безукоризненно, как их родитель.
