всем телом.
— Знаешь, — тяжко вздохнула я, с грустью смотря, как накрытое тело бедняжки увозят на каталке, прикрывая за собой дверь палаты, — жизнь несправедливая штука.
— Они ищут меня… — всхлипывала брюнетка. — До сих пор ищут меня! А я… я так хочу увидеть их хотя бы еще раз! Обнять и сказать, что люблю! Люблю их больше жизни!
— К сожалению, обнять уже не получится, — качнула я головой, ощущая горечь в груди, — но знаешь, — коснулась ее растрепавшихся волос, — увидеть их ты все же сможешь.
— Пр-правда? — заикание после продолжительного плача и опухшие от слез глаза терзали мою душу, усиливая желание размазать ублюдка, возомнившего себя богом.
— Я отведу тебя к ним, но ты должна мне пообещать, что после этого покинешь мир живых…
Понимала, что поступаю жестоко, но Ория не могла здесь оставаться. Души, задерживающиеся в людском мире, в итоге становятся злыми. Они напитываются негативом и жаждут мести, не разбирая, кто ее заслуживает, а кто нет. На таких ведется охота специальным подразделением, а после поимки, которая обязательно происходит, следует казнь. Не заслужила эта бедняжка такой участи. Она и так достаточно настрадалась.
— Ты… кто ты? — шмыгнула носом брюнетка. — Смерть?
— Нет, — улыбнулась ей в ответ. — Я жнец.
— Жнец… — слетел испуганный шепот с ее губ.
— У нас мало времени, Ория. Пока никто из моего начальства не распознал моих намерений помочь тебе встретиться с родителями, давай не станем оттягивать, иначе потом уже будет поздно. Никуда не отходи от меня, договорились? — смотрела в ее лицо, понимая, что она в шоке.
«Ну еще бы была не в шоке. Удивительно, как она вообще может вести беседу, после всего того, что пережила».
Ория ничего не стала говорить, вымученно кивая в ответ. Я протянула ей руку и помогла подняться, придерживая под локоток.
— Где сейчас могут быть твои родители? — спросила осторожно.
— Я не знаю, — всхлипнула бедняжка, склоняя голову, отчего ее волосы закрыли лицо.
— Тогда отправимся к тебе домой. Не бойся… — произнесла осторожно, открывая воронку портала, который настроила отталкиваясь от домашнего адреса девушки, взятого из книги Знаний.
Аккуратный двухэтажный дом с белым резным забором и черепичной крышей предстал перед нами во всей красе. Аккуратно стриженная лужайка раскинулась по округе, разрезанная брусчатыми дорожками, ведущими к надворным постройкам в стиле главного здания.
— Ты здесь жила? — спросила я у Ории, которая замерла, с тоской вглядываясь в окна.
— Да, — прошептала она в ответ. — Здесь…
Она хотела сказать что-то еще, но тут входная дверь отворилась, и на пороге показался солидный мужчина, под глазами которого залегли черные круги.
— Папа… — закричала Ория, срываясь с места и бросаясь к нему. — Папочка! Я здесь! Здесь!
Она раскинула руки, желая обнять его, но ее бестелесное тело прошло сквозь мужчину, вырывая мучительный крик из горла девушки.
— Папа! — звала она его, падая на газон и рыдая в голос. — Я здесь, папочка! Я дома! Дома! — кричала она, пока мужчина неспешно брел по дорожке в сторону гаража, из которого виднелся бампер автомобиля. — Услышь меня! Я прошу тебя, услышь! Пожалуйста… — Ория срывала голосовые связки, утопая в собственном горе.
— Лентар, — на крыльцо дома вышла женщина, при виде которой Орию затрясло еще сильнее и она, не вставая, поползла к ней, рыдая в голос.
— Мамочка… — ее голос дрожал, речь прерывалась, но несмотря на это и так было понятно, как сильно терзается эта девушка. — Я так люблю тебя! Прости меня! Прости, что не слушала! Что отправилась на ту вечеринку и поссорилась с тобой! Я ненавижу себя за это! Ненавижу, что причиняла тебе боль своими словами! Ты у меня самая лучшая! Вы у меня самые лучшие!
Я не могла больше наблюдать за тем, как душа Ории бьется в истерике.
— Успокойся, прошу тебя, — я присела рядом с ней и накрыла хрупкие плечи своими ладонями. — Смотри на меня! — легонько встряхнула ее. — От твоих слез им плохо, они страдают еще сильнее. Слышишь? Не могут найти успокоения. Случившегося уже не изменить, но ты можешь избавить их от страданий, перестав плакать. Они чувствуют боль твоей души и мучаются еще сильнее. Если ты действительно их любишь, то возьми себя в руки!
Девушка, из глаз которой текли ручьи слез, кинулась ко мне и прижалась головой к моей груди, учащенно дыша. Не стала ее отталкивать, если ей так спокойнее и поможет хоть чем-то, то мне не жалко.
— Я так виновата перед ними… — послышался ее судорожный шепот. — Грубила им, вечно спорила и препиралась, но только сейчас поняла, как сильно была неправа. Этот вечер… — она всхлипнула, но тут же пресекла дальнейшие рыдания, — этот чертов вечер перечеркнул всю мою жизнь! Если бы послушалась маму, если бы не пошла на ту вечеринку, то не оказалась бы в том ужасном месте…
— Расскажи мне, — осторожно начала я, — что ты помнишь?
Ория молчала несколько секунд, а потом, отстранившись, заглянула в мои глаза, проявляя в своем взгляде вселенских масштабов ужас.
— Там, где меня держали, есть еще девушки… — прошептала она, а ее тело начала бить заметная дрожь. — Пять, семь, десять… я не знаю точно, — брюнетка прикрыла глаза, цепко держась за мою руку. — Они стонут, плачут, умоляют не трогать их, но он… Он не внимает ни чьим мольбам. Я изрядно перебрала в тот вечер и вызвала такси. По дороге мне стало плохо, и таксист остановился, но вместо того, чтобы помочь, он оглушил меня, а очнулась я уже в том жутком месте, в какой-то камере, на грязной кровати, прикованная цепями к стене…
— Как ты сбежала? — спросила я, желая увести девушку от темы пыток и издевательств, ведь даже слепой бы заметил, как ей тяжело.
— Он плохо закрыл засов на двери… — Ория боролась с собой, едва держалась, вновь проходя через тот ужас, который забыть невозможно. — Не знаю, специально или нет, думаю, что да, потому что стоило мне выйти, как он тут же бросился за мной, нагоняя и хохоча так, что кровь стыла в венах… — девушка задрожала, и я прижала ее к себе, оказывая хоть какую-то, но все же поддержку.
Я не торопила ее, давая время, которого катастрофически не хватало, на то, чтобы она пришла в себя.
— Я была так напугана, помню, что болело все тело. Каждый шаг был сродни пытки, но все же не переставала бежать по тускло освещенному коридору, пока не увидела приоткрытую дверь и дневной свет. Я была словно в бреду. Меня всю трясло от страха. Бежала, куда глаза глядят. Помню какую-то заброшенную стройку или разваленный дом, разглядеть
