не могу поверить, просто с моих плеч обрушивается не камень и не гора. Нет, на них всего дурацкую минуту назад лежал, кажется, целый Эверест и сейчас от облегчения я готова парить над землей. Без шуток.
— Алиса. Я вас люблю. И я вас никуда не собираюсь отпускать, что бы ты там себе ни навыдумывала. Вы — мой подарок, самый важный и желанный. Я это не потеряю ни за что, имей ввиду.
— Но ты ничего мне не объяснил. Черт! Я что, должна была сидеть и ждать вот так, без единого объяснения? — я не взрываюсь, я не кричу, просто не понимаю его. — Ты не подумал, что мне будет больно и страшно? Что я… тоже только учусь доверять. И мне хочется доверять тебе всегда. Верить, что ты не бросишь нас, а ты бросил…
— Не бросал.
— Ты ничего мне не объяснил… Ты заслуживаешь доверия. А я заслуживаю… не знаю… быть просто банально в курсе дел, если не в центре событий?
— Но ты и так в центре. Моей вселенной как минимум, — Руслан так убедительно произносит это. Он без сомнения верит в то, что говорит, по глазам вижу, и я уже готова перестать сопротивляться.
Как же сильно я его люблю!
— Неужели это правда… — я тянусь к Руслану, это выходит как-то само собой, а он прижимается лбом к моему лбу. — Неужели ты правда все решил, любишь меня и хочешь забрать к себе?
Я не верю своему счастью, это слишком много для меня. Не могу до сих пор представить, что моя Аленка вырастет в полной семье, что будет видеть папу каждый день, что он отведет ее в школу первого сентября и передаст однажды в руки жениху на свадьбе. Я не могу в это поверить и все-таки так сильно хочу!
Все это слишком хорошо для меня.
Руслан опять ложится рядом, только на этот раз сам устраивает голову на моем плече. Его дыхание согревает кожу на груди, он слушает мое сердце и как будто медленно успокаивается.
— Я люблю… тебя… с тех пор, как увидела в первый раз, — вдруг шепчу, даже не замечая, что сама это сказала.
Просто это происходит, и Руслан замирает надо мной.
— Я вошла в офис, а ты стоял и разбирался с какими-то таблицами на компьютере Тани. Ты был так увлечен, так заинтересован, как будто другого мира для тебя и не существовало. А когда что-то там сошлось или получилось, не знаю… ты просто улыбнулся, и все в офисе улыбнулись в ответ. Они тебя все любили, и я тоже пропала. Тогда мне было стыдно, что я легко повелась на начальника, а сейчас это кажется мне неизбежным.
— Почему ты тогда ко мне не пришла, когда узнала про Алену?
— Я… испугалась? Наверное, да. Я хотела иметь что-то свое… тебя только для себя. В ней. А ты бы моим никогда не был. Я много раз представляла себе наш разговор. Как ты… ну не знаю, предлагаешь мне деньги на аборт, — он хмурится и набирает воздух в легкие, чтобы возразить. — Или обвиняешь меня в том, что я обманщица. Или это становится ярмом на твоей шее, и ты обещаешь жениться ради ребенка, а потом винишь меня всю жизнь. Я этого не хотела. Мне было нужно мое честное счастье, без оглядки на прошлое. Просто ребенок, зачатый в любви, пусть и безответной. И я ушла для этого. И мечтала все это время, что мы встретимся, и ты будешь рад. Я в первые месяцы думала, что это мальчик, думала, что у меня будет твоя маленькая копия. Что ты его увидишь и все поймешь.
— Ну может и буд… — он осекается, спускается ниже и утыкается лицом в мой живот. — Черт, я впервые в жизни жалею, что не могу иметь детей. Нет, не так. Всегда жалел, когда узнал об этом. Но сейчас особенно сильно. Я бы хотел сына. Прости, что не смогу тебе его дать.
Он поднимается и смотрит мне в глаза.
— Алис? Правда…
— Эй, не смей извиняться. Это все не важно. Ты же никогда не дашь нас в обиду?
— Никогда.
— И не оставишь?
— Не оставлю.
— Это все, что я бы хотела знать.
— А ты больше не будешь заниматься самодеятельностью? — спрашивает он вроде бы и грозно, но точно с улыбкой.
— Не буду.
— И я налагаю вето на общение с моей мамой.
— Да брось! Она… она меня так поддерживала эти дни, помогала с Аленкой.
— Угу. На неделю как минимум. Потом она припрется в Москву.
Мы смеемся, у меня моргает телефон, и там прямо в этот момент на экране загорается имя Виолетты Дмитриевны. Она с шести вечера закидывает меня ссылками из онлайн-магазинов, потому что выбирает Аленке подарки на крестины.
— Она теперь и от тебя не отстает?
— Ни днем… ни ночью…
Руслан утыкается мне в шею, медленно ведет губами вверх и затем нападает на мой рот с поцелуями, а я шиплю на него, чтобы был осторожнее и не будил Аленку. Но это бесполезно. Она, разумеется, просыпается. Встает в кроватке и отчетливо говорит свое уже любимое: «Та-та».
ЭПИЛОГ
Первая ночевка Алены вне дома пугает меня до головокружения, так что я лежу на диване уже минут двадцать и пялюсь в экран. Боюсь встать на ноги и сорваться за ребенком… в соседний подъезд.
Виолетта невыносима. Невыносимо прекрасна. Она сняла в нашем доме квартиру, как она сказала, на пару дней, а оказалось, что внесла оплату за два месяца и теперь не отстает. Пришлось вводить ограничения на посещения, потому что Виолетта выбивалась из сил, таская по духоте коляску часами и носясь по дому за уже почти бегающей Аленой. У гиперактивной бабушки дважды скакнуло давление да так, что пришлось вызывать скорую, и теперь ей официально запрещено чересчур усердствовать. Да ей и не нужно, Аленка в ней и так души не чает.
Мы заставляем Виолетту больше отдыхать, но сегодня дочка ночует там. Свекровь уложит ее в сон, а, если что, поможет ей помощница по дому. Все это для того, чтобы мы с Русланом хотя бы ненадолго остались одни. Я уже скучаю за малышкой, но у меня на моего мужчину целая куча планов.
Все так изменилось…
Нет, правда, я сама не ожидала, что смогу быть такой счастливой и окрыленной. Спустя полтора года после родов я наконец оказалась в добровольном декрете. Конечно, могла бы выйти на работу, но
