уже огромный прогресс. Мы так благодарны Тамону.
— Что? То есть его зовут…
— Хикару от него не оторвешь. Он улыбается, глядя на Тамона.
— Так это замечательно!
— Если так пойдет, то он, наверное, и в школу сможет ходить.
— Знал бы ты, как мне приятно слушать твой счастливый голос. Да, кстати. Ты не мог бы сфотографировать своего Тамона и сбросить мне по электронке?
— Фотку Тамона? А что там опять?
— Я какую-то странную историю слышал. Проверить хочу.
— Какую историю?
— Скажу, когда проверю. Пришли фотку.
— Пришлю, конечно, но…
— Приезжай к нам как-нибудь. Соберемся все, как прежде, выпьем.
— Хорошо. Я подумаю. Ну пока.
Утимура отключился. Пошел в спальню Хикару. Сын спал. В последнее время он вообще стал много спать, сон наладился. Потому что раньше он только рисовал картинки, а с появлением Тамона стал играть и все время находился в движении.
Тамон лежал рядом с Хикару. Когда Утимура вошел, он поднял голову. Пес, похоже, больше заботился о Хикару, чем думал о сне.
— Ну-ка, глянь на меня.
Утимура включил свет и сфотографировал Тамона смартфоном.
— Так… посмотрим, как получилось.
Проверив снимок, погасил свет. Вышел из комнаты и отправил фото Ясуси.
— Что же там за странная история?
Наклонив голову, Утимура задумался, но воображения так и не хватило.
4
С разрешения Маэды, заключившего, что пес полностью поправился, Утимура вывел Тамона на прогулку. С ними, конечно, пошел и Хикару.
Первый раз за долгое время Хикару вышел со двора, поездки в больницу не в счет.
Выйдя из дома на улицу, они повернули налево и минут через десять были за городом, где начинались рисовые поля. Здесь автомобили уже попадались редко.
Тамон, не демонстрируя никакого недовольства ошейником и поводком, шел слева, рядом с Утимурой.
Через некоторое время шедший впереди их процессии Хикару обернулся и протянул к Утимуре правую руку.
— Хочешь повести Тамона? — спросил Утимура.
Ответа не последовало, однако Хикару, не мигая, с ожиданием смотрел на него.
— Ты как, Тамон? Не возражаешь?
Отец перевел взгляд на собаку. Глаза Тамона сверкали так же ярко, как у Хикару.
Утимура присел и заглянул сыну в глаза.
— Ни за что не отпускай поводок. Понял?
С этими словами Утимура вложил поводок в руку Хикару. На лице мальчика отразилось смятение. Радости его не было предела.
— Тамон! — позвал он собаку. Пес подбежал к мальчику и с удвоенной энергией замахал хвостом.
— Тамон!
Хикару пошел дальше, держа в руке поводок. Тамон в том же темпе вышагивал с ним рядом. Создавалось впечатление, будто они давно ходят так вместе.
Чуть приотстав, Утимура смотрел им вслед.
Тамон уже набрал вес, в том, как он шел, чувствовалось внутреннее благородство. В глубине души Утимуры зрела уверенность, что, если что-то случится с сыном, пес бросится его защищать.
Утимура вдохнул полную грудь воздуха.
Над головой простиралось голубое весеннее небо, плывущие по нему облака отражались в водной глади заливных рисовых полей. Доносился шум бежавшего неподалеку горного потока. В Камаиси еще стояла зима, но в Кумамото март радовал хорошей погодой. Было полное ощущение, что весна уже в самом разгаре.
Мир, в котором шли вместе Хикару и Тамон, был наполнен цветом, запахами и звуками весны.
Утимура не думал, что наступит день, когда он увидит такую картину. Он делал для Хикару все, что в его силах, но иногда как-то само собой возникало чувство безысходности. Этого нельзя было отрицать.
Хикару оставалось только рисовать. Сидеть дома, не выходя на улицу, о школе и говорить нечего. А Утимуре и Хисако придется смириться и жить так втроем с Хикару, как-то поддерживая сына.
Вот какие мысли путались у Утимуры в голове.
И вот Хикару шагает по улице под лучами весеннего солнца и улыбается. И обожает идущего с ним рядом Тамона.
«Уж не снится ли мне все это? — думал Утимура. — Не сон ли эта картина, которую я сейчас наблюдаю, само спасение Тамона? Вот открою глаза — и все станет как прежде».
При этой мысли он изо всех сил затряс головой и заставил себя идти дальше.
К Хикару, который пережил столько всего, протянул руку сам господь. Тамон — его посланник. Поэтому надо просто быть благодарным за то, что Хикару играет с Тамоном и смеется.
— Хикару! — позвал Утимура шедшего впереди сына.
Мальчик обернулся. Прежде он никак не реагировал, когда Утимура или Хисако обращались к нему.
— Вот посмотри. Это наше поле, мы на нем работаем.
Их семья арендовала у местного кооператива два тана[75] земли под выращивание риса. Урожай был чересчур велик для их маленькой семьи, и они посылали остатки риса оставленным в Камаиси знакомым, чему те были весьма рады. Рис они выращивали на принципах натурального земледелия[76] — все-таки им кормили и ребенка тоже. Большинство полей в их местности использовалось для выращивания риса для личных нужд. Химические удобрения почти не применялись.
Утимура взял Хикару за руку, и они пошли дальше по межевой дорожке. Шли бы они вдоль чужого поля, он бы, конечно, постеснялся, но это были его владения и потому можно было позволить мальчику поиграть на этой меже с собакой. Дальше его поля открывалась низинка, тянувшаяся через нее дорожка была шире, по ней легко мог проехать грузовичок.
Выведя на нее Хикару и Тамона, Утимура спустил собаку с поводка.
— Можешь здесь побегать, Тамон. И Хикару тоже.
Тамон припустил бегом. Через несколько метров остановился и обернулся назад. Будто приглашал Хикару последовать за ним.
Хикару понял, что хотел «сказать» Тамон. Он принял приглашение и побежал за собакой. Тамон вильнул всем телом и затрусил вперед, то и дело оглядываясь на мальчика, чтобы бежать с ним в одном темпе.
— Ты умница, Тамон.
Хикару с криком гнался за Тамоном. Их фигуры отражались в воде, стоявшей на рисовых полях.
«Вот оно, счастье! — вдруг подумал Утимура. — Мы счастливы. Спустя пять лет после землетрясения к нам наконец вернулось счастье».
Наблюдая за игравшими в догонялки, Утимура шел полями дальше.
В мае начинается посадка риса. После этого наступает время борьбы с сорняками. Каждый год одно и то же, скучная и однообразная работа, но в этом году, Утимура чувствовал, он будет делать ее с удовольствием.
Хикару догнал Тамона и вцепился ему в спину. Пес нарочно замедлил бег. Мальчик был в восторге. Пес тоже радовался.
Хикару взглянул на Утимуру. Поднял руку и помахал ему.
— Сюда! — послышался голос Хикару. — Сюда… иди.
Глаза Утимуры вдруг наполнились слезами.
— Ты папе говоришь? Мне идти сюда? Да, Хикару?
