разделившему нашу страну на сферы влияния. За что и поплатится.
— Карла скинут? — полуутвердительно полувопросительно произнес Иван.
— Обязательно, — с видом сытого хищника ответил государь. — Но мы, конечно же, в этом безобразии участвовать не будем. Мы — не такие! Мы — великодушные, щедрые и добрейшие люди, которые внесут приятные суммы на благотворительность в британские приюты и хосписы. А что там с ними сделают нечистоплотные чиновники — кто им судья?
— То есть Карл не только пытается отыграть назад, но и прикрыть жопу за наш счет? — сообразил цесаревич.
— Верно, — кивнул Дмитрий Романов.
— Какая наглость…
— Не без этого, — хмыкнул государь. — Итак, у тебя есть сытый флот, потрепанная пехота, капитуляция от Германии, Франция и Османская Империя в союзниках. И вот эта записулька. Что будешь делать на моем месте?
Цесаревич еще раз пролистал договор, предлагаемый Карлом, немного помолчал, обдумывая ситуацию. Отец любил такие задачки — на практике учиться всегда полезнее, чем на скучных учебниках. Лучше откладывается в голове.
— Я бы затеял небольшую дипломатическую канитель, — наконец, ответил цесаревич, — пока моя пехота отдыхает, а флот подтягивается к Британии. Нам выгодно их торговое предложение, но попытка породниться просто смешна… Никто из нашей семьи в здравом уме не захочет мешать кровь с вырожденцами старой Европы.
— Долго тянуть нельзя, их флот тоже сейчас на всех парусах гребет от колоний к столице, — заметил государь.
— Долго и не надо. Нужно подобрать какую-нибудь кандидатуру для брака с принцессой. Чтоб и не жалко было, и не обидно.
— Мысль верная, — кивнул Дмитрий. — Кого не жалко?
— Был бы Долгоруков жив, я б сказал — он, — буркнул Иван. — А так… — парень на секунду задумался. — У Голицына один сынок вроде как не удался, слышал, он с ним намаялся. Настолько неумный, что как-то даже от Мирного отхватил.
Император хмыкнул:
— Да, неплохой вариант.
— Серьезно?
— Конечно, — кивнул Дмитрий Романов.
— Но князь, боюсь, такой милости не обрадуется…
— А мы сейчас у него и спросим, — государь ткнул пальцем в кнопку селектора. — Зоюшка, а позови нам Андрюшу Голицына. Мы тут для него интересное придумали.
Андрей Прохорович Голицын был от царской милости не то что не в восторге — в полуобморочном состоянии.
— Государь, помилуй! — застонал дипломат. — Ты этому полудурку в жены хочешь змеюку отдать, да еще и с букетом генетических болезней!
— Не змеюку, а британскую принцессу, сколько раз повторять, — поморщился император.
— Да что я с ней делать стану? — продолжил упорствовать князь. — Ни рожать, ни задавить нельзя!
— Андрей, ну что ты как маленький! — рявкнул Дмитрий Романов. — Ну как в первый раз! Год поженихаются, потом она страшно оскорбится по любому поводу, который твой сын отколет, и умотает обратно в свой Лондон рассказывать, как у нас тут медведя на балалайках играют в минус сто пятьдесят.
— И как я потом буду дела вести⁈
— Морду кирпичом сделаешь, а пара служанок твоих по большому секрету растреплют всему свету и полусвету, что принцесса была с типичным европейским изъяном. Остальное люди сами додумают, еще и сочувствовать тебе будут.
— Да за что-о-о⁈ — по новой застонал Голицын.
— За что, за что… — пробормотал император. — За землю в Германии — хочешь?
Князь Голицын мигом перестал изображать вселенскую скорбь и задумался.
— С замком, — наконец, произнес он.
— А харя у тебя не треснет? — прищурился император.
— Карьера на кону, государь, — изобразил смирение князь Голицын. — Не выгорит — ты первый меня отошлешь куда-нибудь волков гонять по дипломатическим каналам.
Романов хмыкнул.
Голицын всегда прекрасно отыгрывал роль эдакого верного стране идейного либерала. В три смены за две зарплаты практически работал бедолага.
Но торговался он не на пустом месте. Если принцесска окажется с сюрпризом, карьера Голицына действительно кончится и кончится бесславно.
— Ладно, я подумаю, — изображая большое нежелание отдавать дипломату недвижимость, произнес император. — А теперь к сути. Переговоры с британцами возглавишь ты. Иван будет иметь чисто представительскую функцию, поскольку один из пунктов сделки — передача члена правящей семьи члену правящей семьи.
— Опасно, государь, — покачал головой Голицын. — Британцам нет веры.
— Сам понимаешь, если сразу не примем договор, придется воевать. На море Британия опытнее нас, даже если быстро разовьем успех, их колониальный флот прибудет и попьет нашей кровушки. Нахимовы, конечно, безумно талантливы, но, чтобы поставить точку в открытом противостоянии, нам придется реально утопить Британию. Мы это, естественно, сделаем, но будет много крови. Много мирной крови.
Голицын ничего не ответил, хотя по выражению его лица было понятно — мысль уменьшить количество островов на земном шаре ему казалась соблазнительной.
— Цели заставить их подписать договор или сгрузить нам принцессу — нет, — продолжил вводить князя в курс дела государь. — Нужно забрать Виталия и внести инвестиции в счастливое британское будущее. Задача ясна?
— Куда уж яснее, — усмехнулся Голицын.
— Вопросы?
— Сколько гвардии будет выделено для защиты цесаревича?
— Тебе целого флота мало? — удивился император.
— Флот в город не войдет и на совещаниях сидеть не сможет.
Император понимающе кивнул:
— Есть у меня решение этой проблемы.
— Это какое? — подозрительно спросил цесаревич.
— Мирное, конечно же, — снисходительно улыбнулся Его Величество.
Глава 18
Москва, Александр Мирный
В Москву мы окончательно вернулись в начале мая. На носу была сессия и, хотя большую часть семестра мы с Василисой пропустили, совсем уж забивать на учебу было нельзя. Лично для меня были не столько актуальны предметы, сколько тренировки с Разумовским. А у Василисы это вообще первое образование, и я настаивал, что моей супруге нужно его закончить. Пусть и с перерывом на академический отпуск.
Погода была по-весеннему прекрасна, и я чувствовал некоторые фантомные боли шашлычного типа. Вот уже восемнадцать лет живу в этом мире, а на первомай так и тянет к мангалу. Можно было еще на недельку задержаться в Калуге ради этого, но у нас были действительно важные дела, и к университету они не имели никакого отношения.
УЗИ действительно беременной и оттого немного шокированной Василисы.
Моя дорогая супруга долго не могла определиться с клиникой — ей, понятно дело, хотелось
