#Бояръ-Аниме. Имперец. Том 3
Глава 1
Речь Посполитая, трасса на Гданьск, Александр Мирный
Впередиидущую машину разорвало взрывом.
В принципе, поездка действительно выдалась подозрительно гладкой. Цесаревичу с группой сопровождения в виде наиэлитнейшего подразделения Лютого нужно было всего лишь прокатиться в Варшаву, там принять одного персонажа и позадавать ему неудобные вопросики в душевной атмосфере.
С одной стороны — удивительное дело, отработали без сучка и задоринки. С другой стороны — было бы странно, если бы операция, в которой участвует наследник трона, была организована на тяп-ляп.
Мое присутствие во всем мероприятии на самом деле было не нужно, и я склонялся к мысли, что Иван прихватил меня из каких-то своих соображений, если не в пику отцу. Так что я выступал скучной массовкой, тем более что в самом захвате поляка ни Иван, ни я участия не принимали. Слишком уж Иван Дмитриевич ценный груз, чтобы тащить его туда, где могут подстрелить ненароком.
Так что немного помятого мужчину средних лет привели к нам на конспиративную квартиру, больше напоминающую блатхату. Ребята вежливо оставили нас в дальней комнате, и мы — Иван, я и Лютый собственной персоной — принялись общаться с гостем.
Я честно хотел слиться с процесса, поскольку, что бы ни сказал польский аристократ, это сразу открывало мне доступ к такой суперсекретной информации, что мне наверняка личного товарища майора определят. Но Иван настойчиво попросил остаться.
После краткого, но очень содержательного разговора на камеру наш гость признался, что Речь Посполитая заключила тайный союз с немцами.
Все новое — это хорошо забытое старое, и наши соседи мечтали оттяпать еще какой-нибудь кусочек от Российской империи — у польского короля были свои немаленькие амбиции. Судя по мрачному лицу Ивана, часть этого плана он уже знал, так что поездка в Варшаву в принципе нужна была только для того, чтобы лично убедиться в том, в чем никто и никогда вслух не признается.
Общительного поляка мы оставили остывать в ближайшем канализационном люке, и, рассевшись по ничем не примечательным автомобилям, поехали в Гданьск. Там нас уже ждала шикарная яхта, которая бы доставила всю команду к военному кораблику, а затем и в ближайший русский порт. Просто прогулка на полчаса: зашли и вышли, вечером пьем пиво в Москве.
Но… Впередиидущую машину разорвало взрывом.
— Твою мать! — выругался Лютый.
Наш автомобиль был вторым из трех. Водитель ударил по тормозам, дернул заднюю, газанул и снова тормознул — на дорогу упало бревно.
— Выходим, выходим! — скомандовал я, распахнул дверь и, подняв над собой толстенный ледяной щит, за шкирку вытащил из автомобиля Ивана.
Лютый тоже успел выскочить, а вот водитель замешкался, и его изрешетило пулями.
Третья машина остановилась рядом, бойцы выскочили, отстреливаясь на ходу, кто-то даже успел шмальнуть магией — но против стрелков, засевших в тени не до конца облетевших деревьев, это было бы, конечно, бесполезно.
Я буквально впихнул Лютому Ивана и уронил туман. Столько, сколько смог.
Пять, десять, двадцать… сорок два противника! Дохрена народа притащили.
Впрочем, если бы они знали, кто именно сопровождает Ивана, поняли бы, что этого еще и мало. Подчиненные Лютого умудрялись стрелять буквально на ощупь по врагу. В подразделении, может, и не было сильных магов, но своей техникой каждый владел виртуозно. Так что продолжали успешно вести огонь даже через мой туман. Чего не скажешь о противнике.
— Сколько? — спросил Лютый, перезаряжаясь.
— Было сорок два. Сейчас тридцать один, — отчитался я.
— Неплохо, неплохо, — пробормотал силовик.
Я создал пару дюжин пуль и накинул следом, чтобы по ту сторону железа, за которым мы укрывались, не расслаблялись.
— Двадцать восемь… Двадцать один… — вел обратный отсчет я.
И вдруг туман показал кое-что поинтереснее одиноких бойцов.
— Сюда движется техника, — предупредил я Лютого. — Две единицы.
— Да вашу мать, — выдохнул тот. — Круговая оборона! Ты — в центр.
И Лютый самым беспардонным образом втолкнул Ивана в круг своих бойцов.
— Я могу за себя постоять! — прошипел парень.
— Еще настоишься, — усмехнулся Лютый. — Когда мы ляжем.
— Восемнадцать… Шестнадцать… — продолжал я считать.
Лютый стрельнул дважды в пелену.
— Четырнадцать.
Еще несколько выстрелов от ребят.
— Десять.
Кто-то зашипел: пуля-дура все-таки попала в нашего бойца.
— Далеко?
— Меньше минуты. Там, — я развернул командира в сторону, откуда сейчас явится продолжение банкета, и продолжил отсчет: — Пять. Два. Один. Чисто.
— Ну что, ребятки, за царя? — оскалился Лютый, хрустнув шеей.
А в следующее мгновение мой туман рассеялся, словно его и не было.
К нам на всех парах шло два БТРа, и в одном из них явно находился одаренный. Очень сильный одаренный.
— За царя! — рявкнули бойцы.
Парни шмальнули магией. Но у вражеской техники на обшивке явно стояли какие-то блокираторы. Техники рассыпались, не причиняя особого вреда. А автоматами против БТРов особо не повоююешь.
Артиллерию бы…
Почему-то очень ярко вспомнилось, как мы артой выбивали одних ублюдков с очередной пронумерованной высоты.
— ОРУДИЕ! ВЫСТРЕЛ!
В ушах грохочет, идет перезаряд…
— ВЫСТРЕЛ!
Какая же там была гребаная жара.
— ОРУДИЕ! ВЫСТРЕЛ!
И песок. Этот гребаный песок на зубах.
— ВЫСТРЕЛ!
И адское, адское пекло.
— ВЫСТРЕЛ!
— ВЫСТРЕЛ!!
— ВЫСТРЕЛ!!!
Речь Посполитая, трасса на Гданьск, Иван Романов
Это было правильно, но в то же время отвратительно унизительно: стоять в центре парней, которые сейчас полягут за тебя. А ты — ты стой тут за их спинами и пытайся выжить. Потому что, если ты не выживешь, начнется такая борьба за престол, что Смутное время покажется легкой прогулкой.
БТРы шли, обвешанные на носу блокираторами. Умно, особенно если у тебя в комплекте одаренный, которого нельзя глушить. Благодаря такой хитрости враги просто создали щит, который ребятам Лютого не пробить магией.
Иван злился. Злился не потому, что какая-то падла из своих ведет на него охоту, а потому что из-за этого урода сегодня полегло много хороших ребят.
Первое, чем он озаботится, когда вернется, — это будет поиск той суки, что сдала своих бойцов. Он найдет, найдет этого милого родственничка и вынет у него хребет через глотку.
— Охренеть… — выдохнул один из бойцов рядом, и цесаревич повернулся на звук.
Мирный стоял чуть в стороне, не успев шагнуть в защитный круг, и от него исходило тепло. Нет, не тепло, а жар. Такой жар, словно Иван находился рядом с доменной печью. Александр стоял, широко распахнув глаза, но почему-то цесаревич не был уверен, что парень видит мир вокруг.
Казалось, что Мирный стал как будто чуть выше, чуть шире в плечах. Чуть старше, да. Как будто в одно мгновение парень постарел лет на пятьдесят. Но Иван моргнул, и видение исчезло, а Мирный сжал кулаки.
По дороге разошлась волна
