Ахлейн ждал ответа и она не стала тянуть.
— Ничего интересного в моём предложении нет. Мне просто до ужаса жаль Киру. Похоже, никто из вас не видит, что она реально сходит с ума. Такими темпами её скоро придется держать на транквилизаторах. Когда я на неё смотрю… стоит только представить себя на её месте, как всё в душе переворачивается. Если бы ты пропал, а я ничего не могла бы сделать, не могла бы тебя найти, я бы превратилась в овощ, только бы не думать о своей бесполезности. Только бы не страдать. И она ко всему этому движется. Ну, почему ты молчишь?
— Знаешь. — Он избегал смотреть Жанне в глаза. — Бывает некий… травмирующий опыт, который человеческий мозг просто отказывается принимать. Возможно, Кира знает, что с ним произошло, может… да что угодно могло быть. Она была при смерти, если я правильно всё понял. Толком ничего не помнит. Что там случилось… может, просто не хочет помнить, обманывает саму себя. Может, она его похоронила. Понимаешь?
Жанна снова уткнулась лицом в одеяло. Чёрт возьми, этот вариант она даже не рассматривала, а зря. Ахлейн прав, такое вполне могло случиться. Если их было только двое, и они смогли пройти по этой безумной местности из сплошных каменных завалов… То остаться тут одной, при смерти… могло случиться всё, что угодно. Возможно, Кире плохо не оттого, что она не может найти Никиту, а оттого, что она точно знает — он мёртв.
— Но дело не только в этом.
— А в чём? — Пробурчала Жанна, уже почти жалея, что завела этот разговор.
— Кое-что изменилось. Во мне.
Она вскочила. Прямо как ужаленная. Точно! Вот что не давало покоя, но она всё никак понять не могла! А теперь головоломка сложилась.
Ахлейн больше не пытался «слушать». Не пытался ни то что уходить в одиночестве в поисках неизведанного, а даже просто сидеть на месте с закрытыми глазами. После того, как он нашёл нору с останками военных, ничего такого не было. Жанна списывала на общий шок, на то, что причины «слушать» нет, на многое другое, но ведь на самом деле он действительно изменился! Даже тот свет, который исходил от Ахлейна, словно померк.
Раньше он наслаждался этим своим единением с миром, а теперь избегал его. Вот что изменилось.
— Что же? — Быстро спросила Жанна. Встала и подошла к нему вплотную. Ахлейн невидяще смотрел теперь куда-то в район её живота.
— В тот раз, в последний, когда я ушёл в джунгли. — Он рассеянно отвёл взгляд и болезненно прищурился, прокручивая в голове воспоминания. — В тот раз я столкнулся с чем-то иным. Всё шло иначе. Не я искал. Меня будто… меня будто вели. И я даже толком этого не осознавал. Потом только понял. Как в тумане. Я куда-то шёл, будто меня поворачивали. Переступал ногами, как по команде. Меня вели, двигали. Как марионетку.
Жанна молча слушала. Она и раньше не понимала, что и как он делает. И сейчас не поняла. Но судя по всему Ахлейн… испугался?
— Тебя это испугало?
Он с облегчением выдохнул. Будто сам себе боялся в этом признаться, но теперь пришлось — и стало легче.
— До чёртиков. И более того. Я скажу кое-что, что тебе точно не понравится.
— Ну?
— Я думаю, что тоже так сделал… забыл воспоминания, которые меня травмировали. Я… в общем, если коротко — я уверен, что мне провели в детстве нано-апгрейд.
— Что?! — Жанна наклонилась и схватила его за плечи. С тревогой заглянула в его лицо. — Что ты сказал?
— Я в этом теперь почти уверен. И более того. Ты, вполне вероятно, тоже через него прошла.
Её пальцы почти свело, так сильно она сжимала их на его плечах, но Ахлейн даже не пошевелился. Говорил монотонно и серо:
— Не бывает мистики. Есть только наука. Меня перенастроили. Научили улавливать и анализировать информацию. И конечно, чтобы мозг не сломать, я подстроился… и решил, что это наследственность. Скрытый мистический талант. Шаманы-предки передали потомку свои умения. Но мистики нет, Жанна. Её нет.
— А я?
— Думаю, тебя изменили, когда ты поступила в Космодемию и подписалась под исследованиями. Помнишь, сама рассказывала?
— Но я видела… ещё в детстве…
— И твой мозг мог выдумать про детство, чтобы было легче принять реальность. Самая главная проблема нано улучшений — это то, что человеческий мозг не может справиться с нагрузкой, с новыми возможностями. Он сгорает, человек сходит с ума. Если вообще остаётся жив.
— Но это незаконно.
Жанна почувствовала, как дрожат руки. Отпустила его, почти оттолкнула. Отвернулась.
— Нет. Я не верю.
— Но если хочешь, — ровно продолжил Ахлейн. — Мы больше никогда не будем с тобой об этом говорить. Никогда.
Жанна дрожала. Её трясло, в голове вспыхивали, на долю секунды выхватываясь из темноты ярким светом какие-то непонятные картины. Странные медицинские аппараты, больше похожие на пыточные, какие-то крики… от боли… или от того, что голова увеличивается, становится всё больше и больше, раздувается, как воздушный шар, а воздух всё качает и качает… и кто-то кричал: «давай, а то она не выберется»!
Но ведь это просто кошмар?
После того исследования на учёбу не вернулись двое. Говорят, они просто забрали документы, передумали, или изменили планы по семейным обстоятельствам. Так бывает. За первый же год из курса Жанны ушло ещё несколько человек, так что да, бывает.
Но кто видел? Тех, что не вернулись после исследований?
Они ведь друг друга ещё толком не знали. Не успели перезнакомиться, завести друзей. Поэтому кто заметил их уход? Никто. Были — и нету… Были — и…
— Жанна!
— Всё в порядке. — Она облизала пересохшие губы, поморщилась. — Это… давай не сейчас? Не здесь? Просто всего слишком много… так много… понимаешь?
— Да. Прости меня. — Ахлейн осторожно взял её за руку, притянул ближе, посадил к себе на колени и обнял, положил голову ей на плечо. — Я зря тебе сказал. Ты права, к чему это сейчас? А парня этого, Никиту, я поищу. Просто ничего не обещаю. То, что я нашёл в последний раз… я больше не хочу находить трупы.
— Я понимаю. — Жанна всё-таки расплакалась. — Я понимаю, милый, правда. Найти человеческие тела… Прости, что я тебя заставляю.
— Ты не заставляешь. Парень не заслужил того, чтобы его кости остались гнить в чужой земле и никто никогда не узнал о его судьбе. Дай мне чуть-чуть времени — и я попробую его найти.
Жанна молча кивнула, обнимая его всё крепче. Если бы она могла как-то облегчить его поиски, обязательно бы помогла.
Но всё что она могла — это быть рядом.
По сути, немало.
* * *
Васька понятия не имела, когда заснула. Она лежала на надувной кушетке под мягким одеялом, которое принёс Данила, рядом на столике лежал экран, на котором пестрела страница модного журнала — Васька как читала, как и отложила в сторону. Если в прежние времена она просматривала модные тенденции сезона в одежде, потому что примеряла их на себя, то сейчас ей казалось до смешного нелепым погружаться в необходимость выбирать именно лимонный оттенок, а не просто светло-жёлтый, и бархат брать с длинным ворсом, а не с абы каким коротким.
