поселился здесь, в безопасности, при этом осознавая, что твои люди каждую минуту погибают от рук шитаинов. Продолжай и дальше обвинять магов Мизареля, но внутри себя ты знаешь, кто на самом деле предал Минкар и Каям и не пришел им на помощь.
Я поднялась, чтобы уйти и оставить этого безумного мага, но он окликнул меня глухим бесстрастным голосом:
— Ты бы вернулась?
— Да, — твердо сказала я, оборачиваясь. — Я бы не бросила свой народ, даже если бы и понимала, что мы все обречены на гибель. Нельзя сдаваться и оставлять тех, кто зависим от тебя. Это подло и низко.
— Ты не только архидемон, — хмыкнул он. Я не поняла, к чему он клонит, но Хадар был на своей волне и продолжил, не обращая на мое недоумение никакого внимания. — Ты еще и архимаг. Твой магический резерв не имеет предела, Эвелина. И с годами ты будешь становиться все сильнее и сильнее. Как демон ты уже сейчас можешь повелевать всей мощью Тьмы, но как магичке тебе пока недоступен весь потенциал истинной магии. Человеческая магия развивается по другим законам, нежели демоническая. Я тоже архимаг и с годами становился все сильнее и сильнее. Если бы у меня была твоя темная магия, возможно, я бы тоже вернулся в Минкар.
— Тут дело не в силе, Хадар, а в принципах жизни.
— Меня жизнь не готовила к тому, что в один день мои родные миры постигнет такая напасть, — произнес он. — Ты понятия не имеешь, через что я прошел, прежде чем оказаться в Мизареле.
Я больше не хотела слушать его, но не смогла уйти, не задав один очень важный вопрос.
— Как шитаины попали в Каям?
Он отвернулся и долго смотрел в пустоту. Я уже думала, он не ответит, но спустя несколько минут он произнес:
— Они не попадали в Каям, они всегда там жили. Только их облик был иным. Те, кого вы называете шитаинами, на самом деле раньше были демонами, такими же, как низшие демоны в Хароме. У них не было второй ипостаси, их темная сила для этого была слишком слаба. Но они решили увеличить свою мощь, призвав Тьму. Почти все демоны Каяма объединились и провели массовый обряд перерождения в рунном круге, который, к сожалению, вышел из-под контроля. Тьма лишила их рассудка и превратила в машины-убийцы, которых ничего не интересует, кроме магии, и которую с тех пор они стали поглощать, вырывая сердца магически одаренных людей и демонов.
Вот почему шитаины так похожи на демонов в боевой ипостаси! Это и есть демоны, только перерожденные! Вот почему они уязвимы для магии архидемона, их создала Тьма, и только ее мощь могла их уничтожить! Вот почему у шитаинов не было магии, это же низшие демоны, не способные принять Тьму и обрести темный дар!
В Хароме никогда не проводят обряды перерождения на слабых магах, это запрещено, так как маги просто погибнут, не пройдя обряд. Все демоны это знают и никогда не станут призывать для заведомо обреченных магов Тьму. И нет смысла перерождать низших демонов, их Тьма уже не наделила должной силой и не сделает это после обряда. Если существо не способно принять темный дар, значит, не стоит взывать к Тьме, эффект может быть ужасающим.
Так и случилось с низшими демонами Каяма, они нарушили непреложный закон Тьмы. Воззвали к древней силе, которая покарала их за необоснованный призыв, лишив разума и чувств.
Тьма всегда берет плату за свой призыв либо человеческой магией, либо жизнью, и только архидемон может без последствий призывать ее, ничего не отдавая взамен. Но низшим демонам Каяма нечего было предложить Тьме, кроме собственных жизней, они по одиночке даже не способны были воззвать к ней, им пришлось объединить крупицы магии всех демонов этого мира, чтобы достучаться до древней силы. И Тьма не стала убивать такое количество своих приспешников, а превратила их в монстров.
— Тьма не игрушка, и нельзя ее злить, — произнесла я. — Они попросили у нее невозможное, и за это пришлось расплачиваться не только им самим, но и народу Минкара, Велании, Харома и Мизареля.
— Все хотят силу, Эвелина, особенно когда никогда ею не обладали.
Об этом можно было говорить часами, и я все равно не соглашусь с Хадаром. Нельзя нарушать законы природы, нельзя искусственно увеличивать свой магический резерв, это порождает зло. Всегда. Будь то убийство ради магии или обряд призыва Тьмы слабыми существами, результат будет один: жажда силы приведет к смерти, твоей или других.
Нам больше не о чем было говорить, и я кивнула ему, прощаясь.
— Эвелина, я не могу помочь тебе открыть межмировой портал в Веланию, — сказал он напоследок. — Это никому не по силам. Но вернуться в родной мир тебе может помочь Тьма, — я непонимающе посмотрела на него, замявшись на выходе из зала, и он продолжил. — Вы, молодые, никогда не задумываетесь о глобальном. Тебе не кажется странным, что Минкар был связан с Каямом так же, как Велания с Харомом? Что общего у этих миров?
Я задумалась.
— Один мир человеческий, второй демонический, — предположила я.
— Верно, а почему темной магии не подвластно создание межмировых порталов? Она сильнее человеческой, но не может отрыть окно в другой мир.
— Не знаю, — честно ответила я. Никогда не задумывалась над этим вопросом, мне в принципе немногое известно об этих порталах.
— Потому что ей это и не нужно, — произнес Хадар, ухмыляясь. — Силой Тьмы нельзя открыть межмировой портал, потому что она способна притянуть любой мир и привязать его к своему, демоническому. Так случилось с Харомом и Каямом, когда в них еще жили великие архидемоны. Это они притягивали миры, Эвелина, и ты на это способна. Поверь, я это знаю, поскольку жил в то время, когда Минкар еще не был связан с Каямом, и это произошло на моих глазах.
Я в недоумении уставилась на него, но в его словах был смысл. И Минкар, и Велания были связаны именно с демоническими мирами, и, получается, это сделала сила Тьмы, она связала эти миры друг с другом. Я никогда не задумывалась, как устроено мироздание, а Хадар только что приподнял завесу одной из тайн.
— И как мне притянуть Мизарель к Харому, если я сейчас нахожусь не в демоническом мире, а в человеческом?
— Обратись к Тьме, — посоветовал Хадар. — Она вне времени и пространства, а ты та, кто может повелевать демонами. В твоем Хароме достаточно сильных представителей демонической сущности, чтобы воззвать к Тьме и начать призыв мира,
