я тебя обеспечиваю, ты от меня полностью зависишь! Сиди и не тявкай! Захочу — буду сюда баб водить, а ты станешь простыни стирать!», размахнулся и залепил мне пощёчину. Я тогда в шоке была, а потом в привычку вошло. Скажу что-то против, и шею в плечи втягиваю — жду, что может ударить.
— Он что, открыто стал изменять? — глаза Гели наполнились ужасом.
— Нет, конечно, — всё так же спокойно отвечала Катя. — Просто тогда взбеленился, что я смею ему замечания делать. Я потом себя ещё корила, в себе причины его недовольства находила. Муж меня унижал, а я оправдывалась или молчала, боялась идти на конфликт. Это я потом поняла, что мужу моему нужна была жертва. Он самоутверждался, ломал меня об калено, и наблюдал, развлекался. Но я не игрушка, а живой человек. Жила в постоянном ожидании его недовольства, а потом и побои терпела. Родителям, знакомым ничего не рассказывала, было стыдно. Не хотела разрушить картину образцовой семьи, ведь о нас думали именно так. Рассуждала: образования у меня нет, работы тоже, если муж меня выгонит, я останусь одна, ведь кому я нужна в тридцать-то с лишним лет? Для других мы прекрасно жили: путешествовали, гостей на даче принимали, Боря, заботливый муж, всегда у мангала, я его друзей развлекаю. Квартиру эту купили, можно сказать, совместно нажитое имущество.
— Так, ты можешь себе часть требовать, — перебила Ангелина.
— Мне ничего от него не надо. Лишь бы в покое оставил.
— А зачем ты сейчас к нему пришла?
Катя хотела что-то сказать, но вместо этого вдруг разрыдалась. Ангелина испуганно замерла, не зная, как успокоить. Женщину словно прорвало, голос больше не звучал бесстрастно, а вырывался отчаянный крик:
— Он посадил Андрея! Он сразу сказал, когда я от него ушла, что жить мы с Андреем не будем, но сначала по мелкому паскостил, потом бизнес у Андрея отжимал, ну, и так, всякое такое. А тут наркоту подбросил, какой-то наркотрафик Андрею приписал — ему сфальсифицировать вещественные доказательства ничего не стоит. Узнал, что мне рожать, и устроил.
— Но, может, Борис не при чём, — с надеждой произнесла Геля.
— Может, только у Андрея в офисе едва обыск начался, а муженёк бывший мне уже позвонил, поздравил, что нашему ребёнку ещё и восемнадцати не исполнится, как он отца увидит. Я Бориса ненавижу, я его своими руками придушить готова, но я в ногах у него валяться буду, землю готова целовать, чтоб он Андрея освободил.
— Но теперь уже, наверное, поздно, если арестовали.
— У Борьки везде всё схвачено. Как затеял, так и остановит. Я любые деньги дам, я квартиру продам, — Катя вновь зарыдала.
В прихожей хлопнула дверь — вернулся хозяин. Катя побледнела и медленно поднялась из-за стола. Некрасивая, с распухшими губами, заплаканная, она сложила руки на огромном животе и пошла навстречу бывшему мужу.
— Ты зачем явилась? — голос Бориса звучал раздражённо.
— Боря, я тебя прошу, остановись! — Катя хотела что-то сказать, но голос её задрожал, и она снова заплакала.
— Вон пошла! — мужчина схватил беременную женщину за локоть и потащил к дверям. — И чтобы не смела больше появляться. Куда ушла, там и сиди.
— Боря! — Ангелина выскочила в коридор. — Ты что творишь! Не видишь, ей вот-вот рожать!
— Про её выблядка мне совсем не интересно, — Борис выпихнул бывшую жену за двери, та, не устояв на ногах, упала.
Геля выскочила следом, помогла подняться:
— Катя, подожди, я сейчас куртку возьму и тебя провожу.
Но проводить Катю ей не удалось. Борис вышвырнул на лестничную клетку Катин пуховик, а Ангелину затащил в квартиру.
— Она беременная! Она сейчас родить может! — вырываясь, кричала Геля.
— Успокойся, истеричка. Сейчас я её на такси посажу, — Борис вышел из квартиры громко хлопнув дверью.
Уйти, немедленно уйти отсюда! Что это было, Геля подумает потом, а сейчас для неё главное — уйти. С этими мыслями Ангелина кинулась собирать вещи.
Глава 28
Ангелина схватила дорожную сумку и стала судорожно бросать в неё одежду, бельё. Вещей оказалось неожиданно много: за месяц проживания у Бориса ею что-то довозилось, что-то докупалось. Девушка решила, что нужно взять только необходимое, чтобы было в чём на работу пойти, и побыстрее уйти отсюда. Закрывая молнию на сумке, Геля почему-то вспомнила, что с этой сумкой они с Ксюхой ездили в Старое Залучье. Кажется, что это было так давно, а их трёх месяцев не прошло.
Подхватив сумку, Геля пошла к дверям, но в прихожей столкнулась с Борисом. Он только вошёл и вопросительно смотрел на невесту:
— Ты куда?
— Я ухожу от тебя.
— Неожиданно. Может, объяснишь причину.
— А что тебе непонятно? После того, что я сейчас слышала и видела, я не хочу оставаться рядом с тобой.
— Успокойся. Ты ничего не поняла, — в стальных глазах Бориса ничего не отражалось.
— Пропусти, — Ангелина попыталась обойти мужчину, но он взял её плечи, до боли сжал и легко отшвырнул в глубь прихожей. Она упала, но быстро поднялась и хотела подойти к дверям, но вновь была так же, молча, отброшена назад.
— Прекращай истерику. Куда ты собралась? Через неделю свадьба.
— Никакой свадьбы не будет. Я от тебя ухожу.
— Ты никуда и никогда не выйдешь из этого дома, пока я этого не захочу, — равнодушно бросил мужчина.
Ничего больше не было сказано, но в мозгу Ангелины словно щёлкнул переключатель и холодный озноб пробрал всё тело, топя его в волне паники и страха. Из квартиры ей реально не выйти: он сейчас перекодирует замки, и открыть умный замок умного дома ей не удастся.
Геля поднялась на второй уровень, зашла в гостевую, достала телефон, задумавшись: кому бы позвонить, чтобы приехал и забрал её отсюда. И тут вспомнила слова Кати «Ему надо было полностью меня контролировать: телефон на прослушке, геолокация постоянно ему показывала, где я нахожусь». Значит, и её телефон был постоянно под его контролем. Поэтому Борис так психанул, когда у неё выключился мобильник — потерял возможность наблюдения за её перемещениями. И, возможно, её телефонные разговоры, как в своё время разговоры Кати, тоже прослушиваются. «Главное в отношениях, я считаю, это честность. Все говорят о доверительных отношениях, но ложь убивает доверие», — сказал когда-то Ярослав. А Борис не доверял своей жене, теперь не доверяет Ангелине, контролируя каждый шаг.
В комнату зашёл Борис, обнял Ангелину, поцеловал шею:
— Ты слишком доверчива. Моя бывшая жена ушла к подонку, а теперь хочет, чтобы я его вытаскивал из дерьма, в которое он по своей жадности попал.
Ангелине впервые стало неприятно ощущение
