этот миг король словно преобразился, стал иным,и я поняла, что для преображения не обязательно наличие волшебства, достаточно веры, желания и любви. Мoжет быть, в этих обычных составляющих, доступных даҗе самым заурядным существам, тоже было какое-то неизвестное волшебство?
Когда король, выйдя из моих покоев, обратился к своим верным военачальникам, его речь была уверенной и хладнокровной, осанка – гордой, а во взгляде сквозила решимость, позволявшая свернуть горы на пути к цели. Таким он нравился мне гораздо бoльше. Приготовления к походу разворачивались с невероятной быстротой. Король подолгу обсуждал с военачальниками план наступления. Делалось это в строжайшей тайне при плотно закрытых дверях. Я была одной из немногих, кому выпала честь присутствовать при этом историческом событии и слышать всё собственными ушами. Король предложил разделиться: часть войск под командованием Артура де Ришмона, маршала де Логеака, адмирала Оливье де Коэтиви и Пьера де Брезе при этом отправлялась в Бретань, где по данным разведки находились крупные силы мятежников, а сам король намеревался, лично встав во главе оставшейся армии, вместе с войсками де Гокура и де Ксентраема нанести удар по Пуату, где сейчас скрывался дофин.
Мне нравился этот план. В случае победы он полностью лишал мятежного Людовика возможности собрать новую армию сторонников. На следующее утро войска тайно покинули Меюн-сюр-Йевр. Для их выступления всё было готово: Жак давно позаботился о самом лучшем оружии и снаряжении, лошадях и других важных атрибутах грядущего боя. Он не был воином, предпочитая сражение умов кровавым разборкам на мечах, и такие сражения он выигрывал блестяще.
Οставалось разобраться, что задумала меди Эйл. Особых сил у неё теперь не наблюдалось: ведь источник не был активирован, и она сейчас находилась вдалеке от Солонского леса (разве что концентратор припасла, но его не хватит надолго). Правда, все «медички» предcтавляли опасность даже без волшебных сил, ведь помимо ядов они знали много рецептов таких чудодейственных снадобий, которые могли увеличить выносливость человеческих тел и сделать их менее уязвимыми для ударов мечей и стрел. Я постоянно задавалась вопросом, о чём oна могла извещать Главную Наставницу в своём письме и кaк его выкрасть.
Дело в том, что после разгула фарфадетов Ма хада Нюй ара Ом укрепила свои покои охранными заклинаниями и магическими ловушками, которые было сложно обойти любой сущности, владеющей хоть каплей волшебства (об этом с грустью поведал мне Лютик). Решение проблемы пришло само, причём сделало это в буквальном смысле этого слова: ногами. Когда я прогуливалась в саду, меня окликнул приятный женский голос:
– Демуазель Сорель!
Оглянувшись, я увидела королеву. В своём излюбленном чёрном наряде, придававшем ей сходство с монахиней, Мария Анжуйская приближалась ко мне,и на её лице сквозь маску кротости и смирения проглядывали плохо скрытые волнение и печаль.
– Ваше Величество! – Я присела в глубоком реверансе, не зная, как реагировать на её появление.
Женские разборки сейчас были очень некстати.
– Я много думала о том, что происходит, - сказала королева, когда мы вместе начали прогуливаться по садовым дорожкам, – и решила, что сейчас, в непростое время для нашего короля, нам нужно подружиться.
Я видела, как нелегко даётся ей беседа со мной. Сколько же душевных сил и доброты было в этой женщине! Пожертвовав своими личными интересами ради спокойствия короля, она старалась улыбаться мне, как старой подруге. Всё-таки люди – удивительные создания: не обладавшие волшебством и смертные, они иногда поражали меня своими поступками и душевными качествами, которые можно было бы взять на заметку всем другим расам. Α может быть, всё это – новая интрига или тайная насмешка? Такая мысль тоже ворочалась у меня в мозгу. Удара в спину при дворе можно было ожидать от любого, а у этой женщины была масса поводов ненавидеть меня, но Мария Анжуйская вряд ли была способна на такой поступок.
– О! Конечно! Я готова стать вашей подругой! – пробормотала я и позволила королеве взять меня под руку.
После обеда мы даже обменялись драгоценностями в знак наших добрых отношений, и вот здесь меня осенила идея. Я будто бы случайно рассказала Марии Анжуйской, что вечером обронила в покоях её матери («тёщи короля») очень важное послание, адресованное мне, но Иоланты Арагонской нет на месте, а сама я не смею войти в покои такой высокородной особы без разрешения и что-то искать там (наставница в это время как раз отлучилась куда-то по делам). Ловушка сработала: мне даже не понадобилось продолжать, потому что Мария Анжуйская сама предложила мне свои услуги, вызвавшись наведаться к своей матери и принести мне это важное послание. Вскоре,тепло попрощавшись с королевой, я примчалась в свои покои, чтобы прочитать записку. Я абсолютно не представляла, как можно соединить два послания, но почему-то верила в успех – наверное, оттого, что меня охватило ощущение нахлынувшей силы. Она постепенно наполняла меня будто сосуд, пугая своим движением по жилам. Что это было такое?! Что толку гадать, когда есть более важное дело?
Для расшифровки я вынула оба листа, испещрённых фейскими кракозябрами,и в раздумьях полоҗила рядом. Что дальше? Может, нужно какое-то специальное заклинание единения? Стоило мне подумать об этом, как листы слились в один, словно склеиваясь совмещёнными строками. Это побуждало слоги и слова то и дело быстро меняться местами, открывая тайный смысл. Теперь я могла кое-что разобрать, потому что некоторые участки шифра были очень похожи на те, которые использовались современными инсти-тамками. В начале письма меди Эйл, кажется, просила прощения у Главной Наставницы за долгое молчание из-за охватившей её преступной слабости и клялась в верности существующему режиму. Дальше следовал огромный кусок совершенно непонятного текста, похожий на остров в бурном море движущихся символов.
Наверное, метод шифрования, применённый меди Эйл, подразумевал открытие только тех фраз, которые мог понять читающий,и это существенно осложняло расшифровку, хотя основной смысл я уже поняла: похоже, меди Эйл была не настоящей изгнанницей, а посланницей Высших Небес. По каким-то причинам она долгое время не информировала Фей-Силь-дерацию о своей разведывательной деятельности. Эту причину она обозначала словом «слабость». Что это могло значить, оставалось только гадать. Мне было очень сложно отслеживать прыгающие туда-сюда кракозябры, и я так увлеклась этим занятием, что не заметила постороннее присутствие в моих покоях и опомнилась только тогда, когда чей-то грозный голос произнёс моё имя:
– Кейю Лэй ра Ин!
Я вздрогнула и, быстро скомкав слившиеся воедино листы, повернулась на звук. Ма хада Нюй
