Амина завистливо присвистнула — видимо, это был какой-то очень высокий уровень. Ей ли как Ратко не знать об этом.
— К началу второго курса, натренировавшись за время каникул, Себастьян уже открывал стабильные порталы, через которые гулял по территории академии как у себя дома. — продолжила рассказ Персефона. — Даже не академии, правильнее будет сказать — по всему кольцу пустоты. Все свое свободное время он продолжал тратить исключительно на тренировки, а, коль скоро, тренировки подразумевали работу с пространством — он пропускал это пространство через себя десятками километров. Как его мать, я, конечно, постоянно пыталась уследить за ним, хоть мы никогда и не были особенно близки, но куда там — он только и делал что исчезал и появлялся.
— И это нормально? Что студент бесконтрольно разгуливает по территории кольца пустоты? — снова вмешалась Чел.
Персефона пожала плечами:
— Академия готовит подростков к взрослой жизни. К принятию собственных решений. Если студент хочет гулять и тренироваться, никто не вправе ему запретить. За пределы кольца пустоты все равно телепортироваться не выйдет.
— Внутри тоже есть обо что убиться. — хмыкнул я. — Например, гнездо скопий.
— Да, скопии это проблема. — вздохнула Персефона. — Это не дарги, которые миновать кольцо пустоты банально не способны, скопии плевать хотели на все эти ограничения. Они спокойно пересекают кольцо и селятся там, где сами пожелают.
— Или нет? — провоцирующе спросил я.
Персефона подняла на меня глаза:
— Что вы имеете в виду, Серж?
— Себастьян отправил нас с Аминой в гнездо скопий. — глядя ей в глаза, отчеканил я. — По крайней мере, все на это указывает.
Брови Персефоны взлетели так высоко, что даже сдвинули очки, которые сползли на кончик носа:
— Себастьян? Что за глупости? Он, конечно, далеко не ангел, но каккой ему интерес хотя бы даже элементарно ехать сюда, не говоря уже о том, чтобы пытаться причинить вам какой-то вред?
— То есть, вы даже не в курсе того, что на родительский день Себастьян приезжал сюда, в академию? — усмехнулся я.
— Конечно, нет, почему я должна быть в курсе? Я не лезу в личные жизни наших студентов.
— Ну тогда знайте — приезжал. Приезжал ко мне. Потому что я его незаконнорожденный сын.
И я кратко, обходя определенные события противостояния с кланом Ратко, обрисовал Персефоне свою историю. Уложился в пятнадцать минут, на протяжении которых она то хмурилась, то удивленно вскидывала брови, то качала головой и недовольно цокала языком.
— Так это что… Мы с тобой брат и сестра? — пораженно прошептала Амина, глядя на меня.
— Не прямые, но да. — я кивнул. — Получается, что так. Но вернемся к тому, с чем мы пришли. Себастьян действительно мой отец, и они действительно приезжал сюда в родительский день, и у меня есть подозрение, что он что-то со мной сделал. Что-то, что и стало причиной нашего с Аминой исчезновения.
О предложении вступить в клан я рассказывать не стал — кто знает, как Персефона на это отреагирует? Учитывая ее взаимоотношения с остальными Ратко, она вполне может после этого еще больше обозлиться на меня и вообще отказаться помогать.
О планах Себастьяна и кучки неопределенных отщепенцев — тоже. Если директор доверяет Персефоне, а он, надо думать, доверяет, — как-никак, она его заместитель, — то они и так уже в курсе. Но кроме меня и ее здесь есть еще уши, которым точно не следует слышать эту информацию. Поэтому я ограничился миинмумом:
— Мне надо, чтобы вы проверили меня и сказали, прав я или нет.
Персефона нахмурилась:
— Проверить вас… Как, интересно?
— Этого я, простите, не знаю. — я развел руками. — Я всего лишь первокурсник, нахватавшийся знаний по верхам. Как работает реадиз, и, тем более, реадиз в отношении пространства — понятия не имею.
— А что конкретно он с вами сделал? Может быть, касался как-то?
— Касался. — я кивнул. — за плечо взял перед уходом.
— Показывайте.
Я бросил короткий взгляд на Амину, и стянул через голову футболку.
Персефона встала из кресла, подошла ко мне и положила свою ненастоящую руку мне на плечо — точно туда, куда клал ее Себастьян.
Я ожидал, что может быть больно или неприятно — все же чужая открытая прана вступает в контакт с носителем другой открытой праны, — но ничего такго не случилось. Все, что я почувствовал — это легкое покалывание, словно от непрекращающегося разряда статического электричества после поглаживания пушистого пледа.
Персефона несколько секунд подержала руку у меня на плече, а потом нахмурилась, закрыла глаза и резко двинула ее вперед, погружая ее внутрь меня!
— Не дергайтесь! — сквозь зубы предупредила Персефона. — Это надо вытащить!
— Что именно? — спросил я, чтобы отвлечься от того, что во мне копаются прозрачными фиолетовыми пальцами.
— Себастьян поставил в вас портальную метку. — пояснила Персефона. — Воспользовался тем, что ваша прана практически идентична его пране, и организм не заметит такого вторжения. Он заложил в вас плотно сгруппированную прану, которая связана с аналогичным сгустком где-то в другом месте. Это сложная техника, которую Ратко предпочитают не афишировать, но не запрещенная и не тайная, конечно. Просто ею мало кто пользуется.
— Почему? — рискнул спросить я.
— У нее мало использований. — не открывая глаз, объяснила Персефона. — Как плотно ни группируй прану, со временем она все равно рассеется, и время рассеивания зависит от уплотнения далеко не напрямую. Если говорить проще — если в один и тот же объем сгруппировать разное количество праны, то каждая отдельная единица праны будет рассеиваться тем быстрее, чем больше таких единиц в этом объеме.
— Я не поняла. — нахмурилась Амина. — Можно пояснительную бригаду?
— Представь, что прана измеряется в единицах. — ответил я, который сразу все понял. — Если ты возьмешь три единицы праны и скомкаешь их в какой-то объем, и тридцать единиц праны, которые скомкаешь в тот же объем, то каждая единица из тридцати по отдельности будет рассеиваться быстрее, чем каждая единица из трех.
— Именно. — кивнула Персефона, и наконец вытащила из меня свои призрачные пальцы. — Но так как при группировке рассеивание начинается только с внешних слоев праны, которые являются как бы щитом для внутренних, рассеиваются они не все сразу, а по очереди.
— Удобно. — оценил я, вспомнив, как разлеталась на клочья моя стрела, в хвостовик которой я впервые в жизни попробовал заложить прановый заряд.
Жаль, что я сделал это по наитию, совершенно не отследив, как именно закладывал внутрь заряд. Может быть, это и была та самая группировка? Надо будет попробовать.
— Не очень. — ответила Персефона, брезгливо отряхивая руки. — Потому что сколько праны ни закладывай, а дольше недели портальные метки все равно не существуют, хоть как группируй и хоть сколько праны вкладывай в них, хоть весь свой пранозапас — скорость рассеивания становится слишком большой. Так что в итоге техника портальных меток — как чемодан без ручки, который и тащить тяжело и бросить жалко. Только представьте — у вас есть возможность помечать любое место, в котором вы были, чтобы туда вернуться, но держатся эти метки максимум неделю. Слишком маленький временной зазор, чтобы использовать это как-то серьезно.
