просто жить хочу.
— Позна.
— Нет чтобы хорошее чего сказать. Ладно, Аль, дальше-то что? Они, значит, хлопнули колонну, взяли там, видимо, деньги, а потом что — на нас перескочили? А зачем? Не хватило?
— Может, не хватило, сгорело или потерялось, пока драпали. Может, понравилось.
— Необязательно, кстати, сразу на нас переключились. Могли еще где-нибудь покуролесить, просто это в паблик не выскочило.
— Вполне. Или разделиться могли, их же, мягко говоря, не пять человек было.
— Кстати. В любом случае они поняли, что способны на многое — все вместе или разделившись на группы. Осталось это многое найти.
— И они пришли к нам.
— Не они. По ходу, настоящий Дискард. Он с таской про пункты выдачи как раз в сентябре — октябре нарисовался, правильно?
— Ща глянем.
— Тинатин. Ты не глянешь. Мы же это обговорили уже, прости.
— Да. Я забыла. Блин, какие же они твари.
— Вот, к октябрю он внедрился, и вы ему всё решили…
— Народ, а архивы как-то восстановить можно? В администрацию там написать, ментов подтащить — там же важные свидетельства, пусть восстановят.
— Тинатин…
— Сорямба. Все время забываю.
— Это я все время забываю. Знаешь, как трудно десять песенок одновременно напевать, и все равно фиг знает, правильно я запомнила или…
— Аль.
— Ну что Аль? Я тут как обдолбанная мошка в лампочке кручусь, ни черта не соображаю, уже ни нервов, ни черта, мне сейчас все вывалить надо и выдохнуть, пока не расколбасило в край, а вы пять минут спокойно не можете…
— Всё-всё-всё, никто никуда не идет. Отдыхай, дальше я сам.
— Что ты сам?
— Поясню, как дальше было, а ты поправишь, если что. Дискард же через меня заходил, умно так — языками зацепился где-то в каментах, потом накидал идей про задачки, потом про пункты выдачи выкатил. Я Тинатин показал, ей понравилось, Володю приняли, идею погрызли, дали аж два варианта — про обнал и наркотики.
— И он свалил?
— Не-а. Вывалил еще кучку задач — сам типа стесняется светиться, давайте уж от своего лица. Тинатин что-то отобрала, остальные, послабее, на потом оставили.
— А этот… Володя в смысле как отреагировал?
— Спокойно. Сказал — лан, потом так потом. А, там же еще ржомба была. Он, помимо прочего, бросил какой-то файл замороченный, говорит: а давайте угадаем, что это такое. Я ему говорю: пардон, дорогой друг, но мы тут не криптографическая лаборатория. Он сразу отвалил.
— И ты не спросила, откуда это и зачем?
— Спросила. Он опять пурги какой-то нагнал, как из бразильского сериала. Ну и шут с ним.
— И что за файл оказался?
— Алина, золотце, повторяю: мы не криптографическая…
— Я слышала. Файл-то ты все равно Слоусилверу показала, так?
— Умные все стали. Ну. Скорее всего, ключ для чего-то хитровывернутого, говорит. А для чего — не знаю, говорит, не моя специализация. Может, криптокошелька, может, системы безопасности или сети. А может, просто NFT[18] древний или там банальная фотка, ролик или пэдээфка после упоротого кодера или архиватора.
— Спросил бы кого знающего.
— А вот это Слоусилвер однозначно не рекомендовал. Особенно с учетом туманного происхождения файла.
— Что ж он, раз такой умный, про эту поездку нам ничего не рекомендовал?
— Мне отвечать?
— Прости. Куда файл-то дела?
— Ну, или на домашнем компе валяется, или нигде уже. Зар-раза.
— Понятно. Карим, а что из задач Дискарда отобрали-то в итоге?
— Ну, про пункты выдачи.
— Так это тоже его?!
— Прости, а я что сказал?
— Карим, не заедайся.
— Народ, времени мало, давайте без токса, риторических и выяснений.
— Как это тяжело, божечки.
— Давай я тогда. Короче, больше этот Володя — вернее, тот, надо полагать, а не этот — в обсуждениях не участвовал, не светился, не проявлялся. А в декабре я подтянула задачку про агрегаторы. И сломали мы ее, считай, под елочку.
— И «Гендель», у которого остался телефон покойного с доступом к чатику, увидел, что мы сломали их план.
— Не сломали.
— Ну, вычислили по всем граням.
— Не факт, что прямо вычислили, но явно вскрыли близко к тексту.
— И что в этом страшного?
— Испугались, что к ментам побежим или в паблик выкатим, когда появятся новости и мы заметим, как все бьется. Или, еще хуже, до того. На всякий случай, в видах общей тревожности.
— Когда мы так делали?
— Так им-то это откуда знать? Ну или просто соскучились по массовым убийствам.
— Блин.
— Что такое?
— Ты так легко об этом говоришь.
— Алис, поверь, это лучше, чем так легко жить, не думая об этом. В нашем случае, правда, не жить, а подыхать.
— Отвлекаемся. И вот тут объявился Володя?
— Не сразу.
— Но появился. И отдохнуть предложил он.
— Не факт. Но выезд с одной ночевкой — он.
— Чтобы легче было всех разом накрыть.
— И мы радостно побежали.
— А не побежали бы — нас по одному в городе перещелкали бы завтра-послезавтра.
— Как хорошо, что завтра не наступит, да?
— Марк, не смешно.
— Похоже, что я смеюсь?
— Похоже, разговор затягивается.
— А-а. Вот чего он бабосы налом отдал, а не бросил по номеру. Чтобы цифрового следа не оставлять.
— Натуральные зато оставил. Или он прям в пакетике и не снимая перчаток?
— Он с нас мертвых заберет потом, не забудет. Еще и при своих останется. Они же ради денег только и убивают. Тинатин, ты что?
— Так… Марк, помоги сдвинуть… Вот так. Короче, запоминаем — купюры от этой твари вот тут, под ковриком. Если все не так пойдет, но кто-то из нас… останется… Короче, пусть ментам скажет.
— По классике. Только коврик чуть сдвинь, чтобы менты заметили, даже если никто…
— А ничего, что сейчас всё опять обратно откатится и для нас день начнется по новой?
— Аль, напомни мне, чтобы всякий раз так делала.
— А ничего, что это просто игра?
— Ничего, блин! Алин, хорош, а?
— Хороша. Я девочка вообще-то. Молчу, молчу.
— Тинатин, Алина права. Мы в игре. Можем хоть весь дом спалить или в Эйфелеву башню перестроить, реальности это не изменит. Но про отпечатки на деньгах надо запомнить для следующего раза. Марк, подсочини мне в песенку строчку про бабки эти.
— Баб-ки! От Вол-лоди под ковер-р!
— Теперь все остальное забуду. Спасибо.
— Так и остальное тебе переделаю! Вов-ка! Чэвэкашный ка-зачок!
— Пожалуйста, давайте хотя бы песенками друг друга не изводить.
— Это вековая традиция. Мне бабуля все детство революционные рассказы читала, там пламенные борцы в тюрьмах только и делали, что пели.
— То в тюрьмах. А у нас тут красота, благодать, снег и шашлыки.
— Боюсь тебя расстроить, но у нас тут цифровая тюрьма.
— Зато
