Или тупо часть сеттинга.
— Ты-ы часть сеттинга, — сказала Алиса. — Не хочу тупо. Я живая, чувствую и всё такое.
Алина засмеялась.
— Ты еще скажи: «Ущипните меня».
— За любое место? — томно спросил Марк, шевеля пальцами.
Алиса отмахнулась было, но вдруг разозлилась и спросила:
— Марк, а ты ведь мелкий совсем, да? В школе еще, и не факт, что в одиннадцатом классе, да? Поэтому и студенческий не показал?
Марк пошел неровными, но очень четкими красными и белыми пятнами и начал набирать воздуха для предельно обидного ответа.
Это тоже игра? — напряженно подумала Аля и напомнила себе: — А что тут не игра?
— Разница-то, школьник, студент, если мы ненастоящие? — сказал Карим, дружески трепля Марка по плечам и шее так, чтобы тот сдулся до безобидных кондиций.
— Нефиг было так старательно сканировать все вокруг, — хладнокровно сказала Алина. — Нас в хайрезе[17] снял — вот и пыжимся теперь. Выдал бы по три пикселя на морду — проще было бы.
Аля представила, как ребята выглядели бы в этом случае, и нервно ухмыльнулась. Алина немедленно нацелилась на нее обвиняющим перстом.
— А ты, кстати, зря думаешь, что единственная настоящая тут. Чот до фига знаешь, на вопросы отвечаешь быстро, на каждый случай план есть. Настоящие люди так себя не ведут. Колись, кто такая — босс уровня, нейросеть на ножках или кто?
— Да я бы с удовольствием, — тоскливо сказала Аля. — Они ж типа бессмертные. Ну или максимум однажды смертные. Вы просто не представляете, как мне помирать надоело.
— Привычка дурная, — брякнул Марк. — Отвыкай.
— Я бы с радостью, но, блин, не от меня зависит. Причем, что обидно, вы хоть сыграть успеваете, а у меня как началось ни с того ни с сего, так дальше только хуже, а теперь еще Володя, гад, с ножом…
Она передернула плечами. Алиса обняла ее, а Алина спросила с неожиданной требовательностью:
— Ни с того ни с сего — это что значит?
— В смысле?
— В смысле «началось ни с того ни с сего, а дальше только хуже».
— Да я про Володю…
— Про Володю мы поняли, — перебила ее Алина. — Ты в первый раз вошла в игру, увидела нас мертвыми, сама умерла, и с этого начались повторы, так? Что ты делала в первый раз и не делала потом? Ну или наоборот?
— Да ничего, — сказала Аля. — Я же сперва радостная такая была, как все. С горки каталась, шашлык ела как не в себя, а в следующие разы уже…
Все смотрели на нее. Аля подумала и медленно сказала:
— А. Это я, значит, отравилась вместе с вами и вошла в игру.
«А потом попала в заколдованный круг», — хотела добавить она, но поняла, что это не так. «И больше из нее не выходила», — хотела добавить она, но поняла, что важнее другое.
Она обвела ребят отчаянными глазами.
Все уже всё поняли, но Тинатин обязательно надо было сказать вслух. Она нахмурилась и не спросила даже, а констатировала:
— То есть мы все уже мертвые.
Часть седьмая
ПРОЕЗД
1. Получается, так
— Частная военная компания «Гендель» была создана два года назад из сети региональных охранных фирмочек, нескольких карликовых полунацистских движений и чего-то там еще, а ликвидирована летом прошлого года, как и большинство других самостоятельных ЧВК. Каждая компания распускалась по-своему. Большую часть личного состава просто целиком переводили в официальные структуры, так что мало кто успевал ощутить разницу. Меньшая, строптивая, была уволена и разогнана. Самых строптивых и крикливых примерно наказали или хотя бы пригрозили — не сроком, а чем похуже. Кому-то просто сказали: «Свободен», а денег не заплатили.
— Так сплошь и рядом бывает.
— Да, но сплошь и рядом не бывает, во-первых, таких денег, как в ЧВК, — помните же, какие там зарплаты и доплаты были. Во-вторых, не бывает, чтобы все сотрудники были вооружены, хорошо, как это уж, обстреляны и сыграны…
— Прошли боевое слаживание.
— Именно. Ну и, в-третьих, отбиты на всю голову.
— Вот этих как раз полно.
— Невменько полно, а хладнокровных профессиональных убийц, готовых решать любые задачи любыми жертвами на любой территории, о-очень мало.
— Ты так говоришь, будто жалеешь об этом.
— О да. Только себя я еще больше жалею.
— Отвлеклись. Давай по делу.
— А по делу все понятно. Гендели решили взять то, что им недодали.
— А чего ж они с нас, а не с обидчиков решили взять, если такие боевые и слаженные? Вот и брали бы там, где потеряли, а не где светло.
— А они так и сделали. Помните «Пятую автоколонну»?
— Что-то знакомое.
— Время дорого. Напомни.
— Вы даже в чатике это крутили, но решили, что неинтересно. В конце лета или начале осени был инцидент с колонной грузовиков недалеко от границы.
— А, точно. Сперва сказали, что напали и сожгли, потом выяснилось, что просто авария. Но при чем тут «Гендель»?
— Ни при чем, ага. Помните, почему мы вообще за это зацепились?
— Ты можешь строить рассказ без наводящих вопросов и других инструментов вовлечения аудитории из популярных пособий?
— А ты как считаешь, могу?
— Поймала. Молчу. Продолжай.
— Значит, вы не помните, почему мы за это зацепились? Всё-всё, шучу. Зацепились мы за это потому, что там было очень интересное исправление и замазывание инфы на ходу. Падают сообщения о нападении вражеских диверсантов, причем хорошо организованном: такая тактически грамотная военная атака, с отвлекающими маневрами, глушением связи, взрывами и погоней. Потом появляются видосики. Потом — опа, всё отовсюду удаляется, про погони ни слова, никаких глушений не было, а было нарушение ПДД и всё, остальное — злостные фейки. Обсуждение быстро замяли, про инцидент забыли.
— Ага, мы тогда решили, что очень похоже на диверсантов, но от этой темы никто бы добровольно не отказался, такая благодать со всех сторон — можно врагов проклинать, можно клянчить финансирование и списывать затраты на борьбу с ними, можно пособников пачками ловить. А раз отказались, значит, вопрос в чем-то другом. Какие-то версии даже были, да?
— Да, две. Неудачное испытание оборонных приблуд либо стандартный наглеж водителя спецтранспорта: выехал на встречку, устроил мегааварию, но вину потребовалось свалить на другого.
— Это так не работает.
— Работает, если автотранспортное предприятие раньше принадлежало фирме «Согласие». Одной из пяти, что ли, из которых вырос «Гендель».
— Да ладно.
— Все-таки гуглишь? Ну-ну.
— Так если работает.
— Так если это не настоящая реальность, а игровая?
— А нам какая разница?
— Большая разница-а.
— О’кей, у нас выбор есть?
— Опять ты про политику…
— Не-не, я политикой не занимаюсь, я
