Оба какое-то время молчали.
– Почему вы позвали к себе меня, а не его? – задала наконец мучавший её вопрос Ася. – Варламов в тысячу раз талантливее. Надо было сначала его спросить, а потом уже решать со мной.
– В вас, Асенька, я заинтересован больше.
– То есть если я соглашусь, вы его не возьмете?
– Верно.
Снова повисла пауза.
– Петр Юрьевич, – Ася подняла на него огромные измученные глаза, – вы все неправильно поняли. Между нами с Варламовым ничего нет и… и не будет. Я даю вам честное слово.
Юрич внутренне усмехнулся, услышав особо выделенное голосом «не будет», которое Ася произнесла, как клятву.
– Я буду очень рад, если это так. Мне не хочется терять ни вас, Асенька, ни его.
– Это так, – твердо сказала она. Юрич кивнул, принимая этот ответ.
– Я надеюсь, не нужно говорить о том, что этот разговор лучше не выносить за пределы моего кабинета?
– Конечно. Я… я могу идти?
– Можете, Асенька, можете, – Юрич посмотрел на неё, и она поразилась тому, как неожиданно потеплел его взгляд. – Если будут какие-то вопросы, смело приходите ко мне. Обсудим, решим.
Ася кивала головой, как деревянный болванчик, плохо понимая смысл его слов. Больше всего на свете ей сейчас хотелось уйти из этого душного кабинета и забыть этот ужасный разговор. Пусть Юрич уже поскорее её отпустит, ну пожалуйста! Сил никаких нет.
– До свиданья, Асенька, – услышала она приглушенные, как сквозь вату, слова. Вежливо попрощалась и даже, кажется, улыбнулась. Вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, спокойно прошла несколько шагов, а потом…
А потом рванула к дальнему окну в конце коридора, нырнула за тяжелые пыльные портьеры и дико, отчаянно разрыдалась. Её всю трясло, буквально выворачивало наизнанку, и Ася закусила руку, чтобы не было слышно её рыданий, но они все равно прорывались мерзкими мяукающими звуками. Хотелось выть, кататься по полу, расколотить здесь все к чертовой матери! Но единственное, что она могла себе сейчас позволить, это давиться слезами, забившись в угол, словно раненое животное. Дышать получалось только ртом – нос моментально заложило от рыданий, и Ася втягивала в себя воздух короткими болезненными всхлипами.
«Плачь, плачь сейчас, – с ненавистью думала она, трясущимися руками вытирая мокрые щеки, – выплачь все, до последней капли, чтобы Дима не увидел твоих слез, когда ты будешь с ним сегодня расставаться…»
Глава 34
Дима постучал в дверь. Он так устал сегодня, что даже перед глазами немного плыло. Ночью толком не спал, потом репетиция, где Юрич с тебя дерет три шкуры, а вечером еще выматывающие своей тупостью съемки сериала. Ужасно хотелось есть – желудок сводило от голода, последний раз он ел в театре в обед. Потом как-то не до того было.
С голодом и усталостью примиряло только знание того, что в квартире – прямо за этой тонкой дверью – его ждет Ася. И совсем скоро можно будет обнять её и забыть про все на свете.
Дверь осторожно приоткрылась, в прямоугольнике света стояла его женщина. Дима тут же сгреб её в охапку, прижал к себе и, вздохнув от удовольствия, замер.
– Устал? – Ася ласково погладила его по голове, убрав со лба непослушную прядь. Вот только голос у неё звучал как-то странно.
– Задолбался, – Варламов жадно вдыхал её нежный тонкий запах. – Жрать хочу сил нет, а еще упасть с тобой на кровать и не шевелиться.
– Я картошку с мясом потушила, иди поешь.
Теперь с голосом было что-то совсем не то. Насторожившийся Димка слегка отстранил от себя Асю и внимательно её оглядел. С порога и не заметил, что она почему-то в джинсах и свитере, хотя обычно всегда переодевалась в домашнюю одежду. Лицо бледное – краше в гроб кладут, а на нём, как рана, горят искусанные красные губы. Глаза старательно прячет.
– Ася, что случилось?
– Дим, иди поешь сначала, потом поговорим.
– Что, блядь, случилось?!
– Ничего страшного. Все живы и здоровы. Просто нам надо поговорить, – Ася избегала смотреть ему в глаза, и это было так на неё непохоже, что Варламов испугался. Паника подступила к горлу, сжала его ледяной рукой.
– Ася, ты же…ты… не беременна?
Серые глаза на мгновение уставились на него, в их глубине таилось какое-то неясное чувство.
– Не беременна. Выдыхай, – ответила вроде спокойно, но снова с этой странной пугающей интонацией.
– Уф, слава богу, – Дима не скрывал своего облегчения. – Тогда глобальных проблем у нас нет. Ась, ты если это…хочешь отношения повыяснять, то пожалуйста, давай не сегодня! Я устал как собака.
– Я знаю, прости, – в голове звучало искреннее сожаление, – но не получится не сегодня. Пожалуйста, иди поешь, ты же голодный. А потом я приду, и мы поговорим.
Дима растерялся. Что значит «приду»? Она же всегда сидела рядом, пока он ужинал. А сейчас почему не хочет? Обидел чем-то?
Он бы вообще есть не пошел, если бы не пульсирующая голодная боль в животе. Так что хочешь-не хочешь – пришлось. Димка заглатывал еду, не чувствуя вкуса, только ощущал, как наполняется и тяжелеет пустой желудок. Когда он убирал тарелку в раковину, на кухню бесшумно вошла Ася.
– Вкусно?
– Наверное. Я не понял.
– Прости, – почему-то опять повторила она, – просто дальше тянуть нельзя.
А вот теперь Дима испугался по-настоящему, до трясущихся рук и невозможности дышать, потому что он вдруг понял, что она сейчас ему скажет. И увидел единственную возможность спастись: не дать ей сказать эти страшные слова, остановить их другими – более сильными. Выбросить козырь, который побьет любую карту.
– Ася, я тебя…
– Замолчи! – вдруг крикнула она, и потом уже тише. – Не надо. Димочка, пожалуйста, не надо, мне и так тяжело.
Ася никогда его так не называла, и в этом тоже была какая-то страшная бесповоротность, как у поцелуя перед прыжком в пропасть.
– Ты меня бросаешь? – спросил он беспомощно, и красивые чувственные губы по-детски искривились.
– Мы расстаемся.
– Почему?!
Ася будто своими глазами видела, как Димка до краев наполняется чернотой. Как темнеют его глаза, каменеют скулы, сжимаются зубы и кулаки. Ей до ужаса хотелось обнять его, стереть поцелуем с лица эту страшную болезненную усмешку, закричать, что она пошутила и все неправда. Но нельзя.
После того, как она час выла в пыльном театральном коридоре, слез не было вообще. Было ясное понимание того, что лучше закончить сейчас, чем потом. И так будет лучше в первую очередь для самого Димки. Наверное, хорошо, что Юрич вот так с ней поговорил. Ася ведь все равно знала, что эти отношения – путь в никуда. Пусть и очень приятный путь.
