из своего путешествия в Лондон и из своего внезапного решения ехать в Египет. Дело в том, что понятие Софии Вл. Соловьев позаимствовал из каббалистической литературы, изучать которую он и направился в Британский музей. А под влиянием изученной им теософской литературы он как раз и решил направиться в Египет. И в Лондоне и в Египте его охватывали своеобразные эмоционально-умозрительные состояния, которые и рисовали ему Софию в виде какой-то безбрежной космической лазури с женским лицом. Это и есть тот секрет, ради которого он предпринял всю свою первую заграничную командировку и который заслуживает специального рассмотрения, что мы и делаем в другом месте.
В Каире Вл. Соловьев пробыл до марта месяца 1876 года. Наконец 12 марта он выехал из Египта, 16-го – прибыл в Неаполь. В конце апреля он отправился в Париж, где пробыл весь май, так что в Россию он вернулся только в июне месяце.
Между прочим, по возвращении Вл. Соловьева в Россию его друзья подсмеивались над внезапным его путешествием в Египет. Один из ближайших приятелей Вл. Соловьева граф Ф.Л. Соллогуб даже сочинил юмористическую пьесу «Соловьев в Фиваиде». Не мешает сказать, что этот Ф.Л. Соллогуб был родным племянником знаменитого славянофила Ю.Ф. Самарина, с которым, по приглашению своего приятеля в дом его матери М.Ф. Соллогуб, урожденной Самариной, и познакомился Вл. Соловьев. Тут же состоялось знакомство с А.Ф. Аксаковой, а через несколько дней и с И.С. Аксаковым. Жена Ф.Л. Соллогуба, Наталия Михайловна, тоже была дружна с Вл. Соловьевым и в дальнейшем помогала ему отшлифовывать стиль его французской книги «Россия и вселенская церковь», когда Вл. Соловьев в 1887 году гостил в имении Соллогубов, Рождествине, под Серпуховом.
6. Между первым заграничным путешествием и докторской диссертацией
(1876 – 1880)
Итак, в начале июня, видимо, 5 июня 1876 года, Вл. Соловьев возвращается в Россию, но, как было сказано, с 1877 года он уже в Петербурге. Философская деятельность Вл. Соловьева в эти годы продолжает процветать. В 1877 году им были напечатаны «Философские основы цельного знания», в 1877 – 1880 годах – «Критика отвлеченных начал», а в 1878 – 1881 годах – «Чтения о Богочеловечестве». «Критику отвлеченных начал» Вл. Соловьев защитил в Петербургском университете 6 апреля 1880 года в качестве докторской диссертации, но профессором он все-таки не стал, а работал в университете в качестве приват-доцента из-за плохого отношения к нему М.И. Владиславлева, хотя этот последний весьма благосклонно отнесся к его обеим диссертациям и считал их талантливыми работами.
О самой докторской диссертации Вл. Соловьева мы скажем ниже, а сейчас отметим некоторые явления из жизни философа за этот рассматриваемый сейчас нами период между возвращением из Египта и второй диссертацией.
Прежде всего небезынтересно бросить взгляд на ту духовную обстановку, в которой оказался Вл. Соловьев по возвращении из своего заграничного путешествия. Основная роль принадлежит здесь его сближению с семьей крупнейшего русского поэта середины века графа Алексея Константиновича Толстого. В доме А.К. Толстого Вл. Соловьев появился благодаря своему гимназическому и университетскому товарищу, князю Д.Н. Цертелеву, который был двоюродным племянником С.А. Толстой (то есть сыном двоюродной сестры С.А. Толстой, В.С. Цертелевой, урожденной Чулковой). Правда, сам А.К. Толстой к этому времени уже скончался (еще в 1875 году). Но имеется много обстоятельств, которые заставляют признать огромное значение для Вл. Соловьева духовной атмосферы, создавшейся при жизни А.К. Толстого в его доме. Поэтическая и мистическая настроенность А.К. Толстого отличалась мягко-романтическим характером. Но это не мешало А.К. Толстому постоянно интересоваться разного рода оккультными явлениями, что подробно исследовал биограф А.К. Толстого А. Лирондель[64]. Жена А.К. Толстого Софья Андреевна не сочувствовала крайностям натуралистической мистики своего мужа, но была настроена высоко духовно, что особенно сказалось, когда она, после смерти А.К. Толстого, стала единственной распорядительницей его дома. Сначала скажем несколько слов о мистически-натуралистических увлечениях А.К. Толстого.
Биограф Вл. Соловьева К. Мочульский пишет так:
«В начале шестидесятых годов А. Толстой изучал Сведенборга, Ван-Гельмонта, „Магнетическую магию“ Каанье (Cahagnet), в которой рассказывается о магических зеркалах, талисманах, элевациях, фильтрах, заклинаниях, заговорах, колдовстве; „Естественную магию“ Дю Поте (Du Potet), посвященную явлениям сомнамбулизма, магнетизма, ясновидения, галлюцинаций, видений, материализаций и т.д.; „Историю магии“ и „Догмат и ритуал высшей магии“ Элифаса Леви с чертежами, текстами заклинаний и вызовов, треугольниками, пентаграммами и тетраграммами; „Пневматологию“ Эда де Мирвиля (J. Eudes de Mirville), содержащую учение о магнетических токах, одержимости, сверхъестественных голосах, экзорцизмах, таинственных мономаниях, летающих столах и самовозжигающихся огнях. Оккультные увлечения А. Толстого отразились на его „Дон Жуане“. В письме к Маркевичу он объясняет, что статуя командора есть не что иное, как материализация астральной силы, которая осуществляется невидимо в каждом акте нашей воли и видимо во всех магнетических и магических опытах.
Таков был круг „мистических интересов“ автора „Дон Жуана“. Поэта-романтика привлекало все таинственное, но он не выходил за пределы натуральной магии Парацельса. Его чувство природы окрашено довольно неопределенным пантеизмом, и в личное бессмертие он не верил. Софья Андреевна разделяла увлечение мужа спиритизмом и магнетизмом, но не сочувствовала его „натуралистической религии“. Она была натурой глубоко религиозной и мистически одаренной.
В момент сближения Соловьева с семьей Толстого общий тон дома определялся духом невидимо присутствовавшего в нем покойного поэта, но в этот тон вдова его вносила свой, очень личный оттенок мистической духовности.
В атмосфере романтической таинственности и космической поэзии выросло учение Соловьева о Софии»[65].
Все эти сведения приводятся нами не потому, что мистический натурализм А.К. Толстого оказал на Вл. Соловьева прямое и непосредственное влияние. Выше мы уже видели, что Вл. Соловьев, хотя и обладал тонкой чувствительностью и даже сам был склонен к медиумической автографии, теоретически относился к спиритизму весьма скептически, а с его полным отрицанием значимости подобного рода явлений мы еще встретимся ниже. Дело не в этом. А дело в том, что в доме А.К. Толстого царила та мягко-романтическая настроенность, которая как раз и была по душе Вл. Соловьеву и сильно влекла его к этому дому. Кроме того, относясь отрицательно ко всей этой натуралистической мистике, Вл. Соловьев всегда был склонен реалистически понимать всякую мифологию и сказочность, что также было свойственно А.К. Толстому. Этот мифологический реализм в самом страшном виде представлен у А.К. Толстого в его повести «Упырь».
Вл. Соловьев был связан не столько с А.К. Толстым, скончавшимся в 1875 году, сколько с Софьей Андреевной Толстой. Это была женщина строгая, но справедливая и ласковая.
