исключительно на маме. Как только этого связующего звена не стало, все и посыпалось как карточный домик. Отец горевал не долго, и привел в дом другую женщину. Десятилетний Макс и восьмилетний Артём в этой новой семье оказались не нужны. Братья были теперь предоставлены сами себе. Одежда, пропитание, учеба стали только их заботой. Но Максу повезло. Он был одаренным футболистом, и тренер, заметив, что у парня проблемы, за свои деньги снял ему квартиру напротив своей. Дядя Коля, когда то играл с их отцом, за одну футбольную команду и хорошо знал их семью. Официально пацанов под опеку он взять не смог, потому что для этого надо было лишить их недоотца родительских прав. А если бы учителя физкультуры лишили бы родительских прав, то он бы автоматически лишился работы. Именно поэтому, де-юре он оставался отцом мальчишкам, а де-факто им стал дядя Коля — тренер Макса.
Так вышло, что на Тёме природа в плане футбола не то, что отдохнула, она не заглянула к нему вовсе. У него не было ни должной быстроты реакции, ни способности предугадать противника, ни ловкости, ничего, абсолютно ничего. Поэтому дядя Коля определил Тёму в круглосуточный интернат, а не поселил с Максом, полагая, что так для младшего брата будет лучше. Пока Макс шаг за шагом шел вперёд в спорте, Тёма просто рос без присмотра, как сорняк. В итоге он и пил, и пробовал дурь с малолетства, и дрался, и влипал в истории. А старший брат появлялся, чтоб вытащить его из очередного переплета.
Так было и на этот раз. Тёма взял деньги в долг, не у тех, у кого вообще можно было что-то брать. Когда он не вернул вовремя, его поставили на счётчик. Он взял взаймы ещё у более страшных людей, чтоб погасить первоначальную задолженность. В этот вечер он позвонил Максу с просьбой о помощи. Умолял приехать туда, где ему следовало расплатиться. Макс все бросил и помчался на место встречи. Но проклятый дождь создал везде пробки. Весь город стал как одна большая пробка. Они решили, что никто не приедет и не заплатит. В устрашение другим должникам Тёме всадили нож под ребра и бросили умирать на улице под тем самым дождем, который и стал виновником его смерти.
Гибель брата изменила Макса. В нем действительно умерла половина мира. Он не мог ни спать ни есть, пока не нашел всех тех, кто был причастен к убийству Тёмы. Макс сам стал убийцей. На протяжении этой недели, которой он толком не помнил, он как зомби выслеживал их по одному и убивал. За одним из них погнался недалеко от железнодорожных путей и лесополосы. В потемках сорвался с высокой насыпи и повредил ногу. В результате заработал ту самую травму колена, которая и поставила крест на его спортивной карьере. Максу пришлось остаться в Рязани, чтоб начать новую жизнь. Больше быть Беловым он не хотел и сменил фамилию, на ту, что была у матери до замужества.
Когда Макс узнал, что Леля была готова умереть за своего брата, он понял ее как никто. Ведь тогда, стоя на коленях под дождем, он готов был поменяться с Тёмой местами, готов был принять смерть вместо него. В безусловной, самоотверженной любви к брату душа Лели была ему созвучна. Эта черта ее уникальной личности стала еще одной причиной, почему она была настолько ценна для Макса.
Глава 30. Бенефициар
— Макс, да! Пожалуйста, пожалуйста, — шептала Леля во сне и ерзала на кровати. Своей возней, а главное, тем, что она прижалась к его паху, она разбудила Харламова.
— Леля, что ты, бл*дь, делаешь? Я обещал Кацу, что пока ты не поправишься, я не трону тебя. Но когда я обещал, то не знал, что ты будешь вести себя как похотливая зайка, — возмущался Макс, нависая над ней.
— А! Что? — Леля открыла глаза, и обернулась к нему.
Тишину, воцарившуюся в каюте, нарушало тяжелое дыхание обоих. Они несколько минут смотрели друг другу в глаза, пытаясь понять, что происходит.
— Ты во сне, что ли? — Макс бесцеремонно запустил руку в ее пижамные шорты, от чего она ойкнула, и все тело пробило судорогой, — Леля, ты вся мокрая.
— Что ты делаешь? У меня же рана, — пробормотала Леля, возмущаясь тем, что он лапает ее, когда она спит.
— Малыш, ты трешься своей попкой о мой член, шепчешь мое имя, у тебя между ножек потоп! А теперь ты изумленно хлопаешь глазками и спрашиваешь, что я делаю? Что я после этого должен сделать, Леля? — захрипел он, сдавливая ее талию в тиски.
— Но… — Леля не договорила, она непроизвольно разомкнула губы и вздохнула.
— Еще скажи мне, что ты не хочешь! — с трудом сдерживая себя, выдохнул ей в лицо Макс.
У Лели задрожали ресницы. Она могла бы сказать, что нет, она не хочет. Но все ее тело просто кричало о желании. Внутри все горело. Она хотела его до безумия. Импульсы пробивали внутри, отдавали в пальцы ног и рук. Мысли метались. И абсолютно не контролируя себя, Леля сжала бедра и застонала.
— Твою мать! — срывая с нее шорты, и задирая футболку так, чтоб оголить грудь, рыкнул Макс, — Я сделаю все осторожно, звездочка. Лежи на спине и постарайся не двигаться.
Макс раскрыл ее, на подготовку и прелюдии не было сил, но они были не нужны. Он подтянул ее к себе и вошел в нее одним толчком, сразу до упора. Леля выгнулась дугой с криком.
— Лежать я сказал, — Макс пригвоздил ее к матрасу, положив руку ей на живот, — и не кричи так, разбудишь нашего завистливого Айболита. Думаю, он нам трахаться не дает, потому что у него такой возможности нет, вот он и мстит мне, сука.
— Макс, пожалуйста, — задыхаясь, скулила Леля, — возьми меня.
— Уже. Беру, малыш, беру. Сейчас полегчает, моя хорошая, — Макс вбивался в нее, при этом, стараясь максимально не трогать ее за плечи.
На пике, когда Леля уже не могла сдерживаться и опять начала голосить, Макс закрыл ей рот поцелуем, жадно ловя все ее крики.
Обессиленные они лежали рядом в темноте и слушали, как бьется о борт вода. Леля перевернулась на живот и прижалась к Максу, обняв его рукой за торс. Он, как и всегда, буквально припечатал ее к своему боку, и глубоко вздохнул. Макс испытывал огромное облегчение от того, что, наконец, это произошло. Она видела его в эротическом сне, а не в кошмаре! Она без
