школах обычно любят, чтобы учителя, знаете ли, приходили и учили детей. Я знаю, Нео говорил, что все уладил, но, очевидно, все меняется. — Она пожимает плечами и пытается притвориться, что ничего страшного не происходит.
Я видел, сколько сил она потратила на планирование и подготовку к первому дню. Я знаю, как сильно она любит свою работу.
— Почему ты ничего не сказала? Когда это вообще произошло? — Я достаю телефон и прокручиваю список номеров, пытаясь найти контакт кого-то, кого я знаю, кто мог бы добиться ее восстановления.
— Я не хотела поднимать эту тему. Ты был очень занят, и я не хочу тратить то немногое время, что у нас есть вместе. Все в порядке. Я уверена, что смогу что-нибудь найти или какое-то время поработать на временной основе. У меня есть траст, так что я не то чтобы отчаянно нуждаюсь в зарплате. Просто я не могу жить в Штатах без работы. Я живу там по разрешению на работу, Ти. Я уже говорила тебе об этом.
У нее есть траст.
— Dolcezza, к черту твой траст. У тебя чертова фамилия Валентино и банковский счет, который к ней прилагается. Тебе не нужно работать ни дня в своей жизни, если ты решишь этого не делать. О, и если ты забыла, мы женаты, так что тебе не нужна и гребаная виза. Пусть только какой-нибудь мудак попробует сказать моей жене, что она не может жить там, где ей, бл*дь, хочется.
Холли закатывает на меня глаза.
— Нам, наверное, стоит занять свои места. Ты же сказал, что мы скоро приземлимся?
Я смотрю на время на своем телефоне.
— Да, так и есть. — Они, наверное, кружат, ждут нас. Я знаю, что мои пилоты педантичны в вопросах безопасности. Я, бл*дь, плачу им за это. Они не пойдут на посадку, пока все не будут пристегнуты. — То, что тебя уволили, большая потеря для этой школы. Ты потрясающий учитель, Холли. Ты самый умный и добрый человек, которого я знаю. — Я целую ее в лоб, когда мы садимся. Затем беру Холли за руку, оставляя эту тему. Пока.
Выходя из самолета, я вижу три машины, которые, как сказал Нео, будут здесь, а также вертолет, ожидающий недалеко от взлетно-посадочной полосы, и гребаного Донателло, направляющегося к нам. Я наклоняюсь к Холли и шепчу:
— Он важный человек, Dolcezza. Дон всех Донов. Что бы ты ни делала, не направляй пистолет ему в голову. — Я ухмыляюсь.
— Это было один раз, Ти. Правда? Ты все время будешь вспоминать это? — шипит Холли.
— Тео, с возвращением. — Донателло протягивает мне ладонь.
Я пожимаю ее и представляю Холли.
— Это Холли, моя жена.
Донателло выказывает удивление, но затем наклоняется и целует ее в щеки.
— Benvenuto in famiglia, Холли. Приятно познакомиться. — У меня нет времени размышлять о том, почему он приветствует мою жену в семье. Возможно, это старая итальянская традиция. — Глория, più bella che mai10. — Он делает шаг к моей матери, чтобы поприветствовать ее.
Я уже знал, что они знакомы. Очевидно, моя мать дружила с его сестрой (или мне так говорили), и они много лет встречались в одной компании на мероприятиях. Но, наблюдая за тем, как моя мать напрягается в присутствии Донателло, как она настороженно смотрит на меня, потом снова на стоящего перед ней мужчину, я задаюсь вопросом, насколько они близки на самом деле.
— Донателло, я не ожидала увидеть тебя здесь, — говорит моя мать.
— Ну, не каждый день мне удается увидеться со старым другом на материке, Глория. — Донателло смотрит в сторону трех машин поблизости, а затем кивает в мою сторону. — Тео, на пару слов, если ты не против. — Он поворачивается и отходит на несколько шагов от нашей группы.
— Оставайся с ней, — говорю я Нео, следуя за Донателло. Он открывает рот, чтобы возразить, но я не жду, пока он вымолвит хоть слово. — Знаешь, если ты хотел поболтать, то в наше время достаточно просто снять трубку телефона. — Я ухмыляюсь ему.
— Как плечо?
— Бывало и хуже. — Я пожимаю плечами. Оно все еще чертовски болит. Я просто не собираюсь сообщать всем об этом.
— Я подумал, что могу подвезти вас до поместья. Я приготовил комнаты в своем доме для тебя и твоих гостей.
— Почему? — Я наклонил голову. Почему он хочет, чтобы мы остановились у него?
— Ти, два дня назад ты попал в засаду по дороге в аэропорт. Неужели ты думаешь, что тебе стоит разъезжать по округе?
— Я уверен, что мои люди не хуже, если не лучше твоих.
— И ты готов рискнуть безопасностью и благополучием своей жены? Ради чего? Из-за своей гордости? Из-за нежелания принять помощь, которую я предлагаю? Которую мало кто получает от меня, хочу заметить.
— Опять же, почему? Почему ты пытаешься мне помочь?
— У нас общие интересы. К тому же мы с твоей матерью старые друзья. В вертолете достаточно места для вас троих. Остальные могут последовать за моими людьми на автомобилях. — Донателло поворачивается и уходит.
Я киваю Нео, и он бежит ко мне. Мы идем обратно бок о бок, я пристально смотрю на Холли, пока сообщаю новый план размещения. Сказать, что он в бешенстве и в ужасе от этой идеи, было бы преуменьшением. Но Донателло прав. Я не хочу подвергать Холли или мою мать ненужному риску.
— Dolcezza, ты когда-нибудь летала на вертолете? — спрашиваю я, обхватывая ее руками.
— Нет.
— Отлично, еще один твой первый раз, который я буду иметь удовольствие обеспечить. Пойдем, мы прокатимся с Донателло.
— Ты уверен, что это разумно, Тео? Нам лучше вернуться в наше поместье, — вмешивается мама.
— Мама, Донателло пригласил нас в свой дом. Было бы невежливо и крайне глупо отказываться от столь щедрого предложения, — говорю я сквозь стиснутые зубы. Какого черта она вдруг стала во всем сомневаться? Она никогда не задавала вопросов моему отцу. Все, что он говорил, было законом, и ты либо следовал его приказам, либо оказывался где-нибудь в неглубокой могиле.
— Да ладно, мы все просто устали после перелета. Глория, садись со мной. Ты сможешь показать мне достопримечательности, когда мы будем пролетать над ними. — Холли переплетает свою руку с маминой и ждет, пока я поведу ее к вертолету, а Нео уходит, чтобы сообщить остальным мужчинам, что происходит, прежде чем снова присоединиться к нам.
— Подождите, Сонни не с нами? — спрашивает Холли, наблюдая, как он забирается в один из внедорожников.
— Нет, — ворчу я. Она слишком сблизилась с
