иначе искали бы ещё очень долго.
Вадима подняли наверх, а в капище оставили охрану. Уничтожением и изучением чуждого православному христианству оккультного помещения решил заняться лично игумен. Вадима же отнесли в монастырь и ухаживали за ним до тех пор, пока он не пришёл в сознание и стал восстанавливаться от полученных ран.
Первоначально его поместили в изолированное внутреннее помещение со стражей у дверей. Убедившись в том, что молодой человек не опасен, в беса не перерождается и не способен причинить никому зла, стали ухаживать за ним уже усиленно, стараясь поставить на ноги любой ценой. Наконец, он стал понемногу поправляться и уже самостоятельно передвигаться, хотя это далось ему нелегко. В это время решалась его судьба.
В келье настоятеля монастыря собрались несколько монахов: игумен отец Мефодий, его заместитель архидиакон Алексий, приезжий монах, отец Пафнутий и… патриарх Гермоген.
— Как вы нашли этого недоброго молодца, как бишь, его зовут? — обратился патриарх к настоятелю.
— Вадим.
— Гм, очень необычное имя. Литвин, стало быть?
— Литвин, — подтвердил настоятель, — наверное…
— А род?
— Белозёрцев.
— Слышал о таком, захудалый, но есть.
— Говорил, что все у него погибли, он в Оптину Пустынь зашёл, а та сгорела после нападения мертвяков.
— И о том мне ведомо. И Козельск мертвяки одно время осадили, был там один молодой отрок, что многих в слободке порубал, и даже спас кого. О том тоже байки ведаю. А не этот ли молодец то совершил?
— То нам неведомо, ваше святейшество.
— А здесь он как оказался?
Настоятель посмотрел на отца Пафнутия, тот с готовностью изложил всё, что знал о Вадиме.
— Гм, то есть спас он вас недоброй ночью?
— Как есть, спас, — перекрестился монах.
— А и здесь вы его сразу к делу приспособили, и он в одиночку капище сатанинское нашёл, и не одно, да и оба разрушил, так?
— Так, — подтвердил настоятель.
— А где же были твои глаза? А что делали твои монахи, как упустили, как проворонили врага в собственных стенах?
— Не узрели врага, сам не знаю, как так, — тяжело вздохнул игумен.
— А я вот догадываюсь, как. Расслабился за высокими стенами, о Боге забыл, на самотёк всё пустил!
Игумен молчал, молчал и Алексий, и Пафнутий. Гермоген же бушевал, но недолго.
— Повезло вам с этим литвином молодым. Больно суров он оказался для своих лет и проворен, а также умён, не чета вам, да и сам чуть не погиб. Как нашли?
— Искали везде, по следам шли, а капище поганое никак найти не могли, всё вокруг да около бродили, больно спрятано в лесу хорошо было, пока литвин дверь в него не открыл и не упал без чувств на пороге. Там и нашли.
— Понятно, я так и думал. Ну, что же, хорошо, что так. Все упокоены?
— Да.
— Что нашли?
— Много чего нашли бесовского, да сатанинского, сейчас разбираемся.
— Разбирайтесь, пора эту напасть с земли нашей убрать и уничтожить, чтобы даже памяти о ней ни у кого не сохранилось в веках.
— То сделаем, ночей и дней считать не будем, спать и отдыхать не ляжем, а разберёмся и противоядие подберём против бесовской силы.
— То добре, я пришлю к вам монахов знающих, да лекарей особенных. Вместе с ними будете во всём разбираться да отрока к тому привлеките. И вообще, кто мне может объяснить, как он выжил и как в чёрта не обернулся?
— Никто того не знает. Необычный он, да такой, что мало на кого похож. Вроде бы и такой, как многие, а и не такой. Кусали его, рвали, а он в одиночку всех одолел. А когда раздели, так на теле ни единого живого места не нашли. Спина вся изорвана в клочья, но зажила, тем не менее, хорошо. А раны свежие на руках и ногах. А ещё старые есть на плечах, на шее, на боках его. Видно, что не раз он попадал под удары судьбы и мертвяков.
— Ясно, но в мертвяка или беса так и не превратился. А что же они хотели с ним сделать?
— Обряд они сатанинский с ним проводили, да что-то не так пошло, везде чуть ли не снег лежал, когда мы проникли в пещеру, словно в зиму дверь открыли.
— Так видно и открыли куда-то дверь, да в ответ и получили так, что оба сгинули.
— Да. Владыка, только сгинули они от руки литвина. Он очнулся и убил обоих, последнего в бою жестоком, и откуда только силы взялись⁈
— Бог помог! Хотели из него чёрта сделать, а получили праведника. Бывает так иногда, но редко очень.
В ответ повисло благоговейное молчание.
— Этот Белозерцев с какой целью пришёл сюда?
— Саблю святить просил.
— А покажите-ка мне её!
Игумен посмотрел на отца Алексия, тот всё понял, встал со стула и вышел из кельи за саблей.
— Денег мы у него нашли ещё в поясе. Много денег, все сплошь золотые. А ещё шкура у него демоницы болотной, по виду и слухам как бы не самой Мокшаны.
— Вот теперь я понял, откуда у него столько ран и почему всё тело изорвано. Странный и страшный человек, что в одиночку схватился с нею и выжил при том. Да, таким надо помогать и на свою сторону привлекать. Святой обряд над ним провели?
— Сразу же, как принесли в монастырь в бесчувствии. А потом ещё раз, на всякий случай, и чтобы Божий промысел уж наверняка состоялся.
— Одобряю, — кивнул патриарх. — Проведите сейчас ещё один, он уже в себя пришёл, хуже от того не будет, токмо лучше, а Бог, как известно, троицу любит!
Все дружно закивали. В этот момент вернулся отец Алексий и принёс килич Вадима. Патриарх взял в руки оружие и осмотрел со всех сторон.
— Кузнец-то у вас добрый?
— Добрый.
— Пусть тогда серебром насечку сделает до завтрашнего утра. А с утра начнём обряд над ней. Лично приму участие, да перед иконой Божьей матери помолюсь, и мощи святые принесите. Силу будем дарить сабле, да не простую, а стократную. Отдадим, братья, ей каплю святого духа и частицу своей веры и любви. Должна получиться настоящей, раз владеет ею воин, что в одиночку идёт туда, куда другие и носу казать бояться.
—
