содействии правительственных структур) приобретали в больших количествах израильские государственные облигации. В числе крупных покупателей облигаций были банки и страховые компании, а также сотни муниципалитетов Германии. Франкфуртский банк торгового союза приобрел в 1961 г. на значительную сумму пакет акций Кур — принадлежащего Гистадруту сталелитейного комбината. Правительство ФРГ и фирма “Фольксваген” выступили в качестве гарантов при размещении ценных бумаг, выпущенных в связи с реализацией исследовательских проектов, осуществляемых в Технионе и Институте Вейцмана. Университеты и высшие технические учебные заведения ФРГ предоставляли стипендии израильским студентам.
Оружие и дипломатия
В плане “практического сотрудничества” Израиль расценивал немецкое оружие как фактор не менее важный, чем немецкие денежные фонды. Бен-Гурион хорошо понимал, что Израилю было бы неразумно рассчитывать лишь на два источника поставок, то есть на Францию и Великобританию. Состояние политической неопределенности, вскоре наступившее во Франции, только подтвердило точку зрения премьер-министра (Гл. XIX. Израиль, Франция и Европейское экономическое сообщество). Оценив складывающуюся ситуацию, Шимон Перес, генеральный директор Министерства обороны Израиля, добился в сентябре 1957 г. встречи с министром обороны ФРГ Францем Иозефом Штраусом. Штраусу, опытнейшему политику, не было нужды напоминать, что достижение взаимопонимания с Израилем поможет развеять недоверие политических деятелей либерального направления к его партии, Христианско-демократическому союзу, имевшему явно выраженную националистическую ориентацию. С прагматической же точки зрения Штраус осознавал, что сильный Израиль будет эффективным бастионом на пути советского проникновения на Ближний Восток. Он, как и другие министры обороны стран НАТО, получил из Израиля образцы советского оружия, захваченного у египтян во время Синайской кампании, и это вызвало у них тревогу. С учетом всех этих обстоятельств, Штраус в разговоре с Пересом пообещал сделать все, что в его силах, для предоставления Израилю военной помощи. Свое обещание он подтвердил во время второй встречи, четыре месяца спустя, когда Перес и израильские эксперты представили ему на рассмотрение список требующегося вооружения. Затем этот список был одобрен Аденауэром, который высказал одно условие: сделка не будет заключена в письменном виде, чтобы обеспечить полную секретность с обеих сторон. Была также достигнута договоренность о том, что оружие будет поставлено бесплатно или, по крайней мере, за некую символическую сумму.
Итак, в начале 1959 г. немецкое вооружение начало прибывать в израильские порты — как правило, из портов Франции, где такие грузы привлекали меньше внимания (Гл. XXI). К концу 1961 г. поставки стали более многочисленными и разнообразными. Израиль получил пятьдесят самолетов, включая транспортные, а также вертолеты и пилотажные тренажеры немецкого производства по французской лицензии, грузовые и санитарные автомобили, зенитные орудия, гаубицы и противотанковые ракеты. Поскольку сделка в целом носила секретный характер, доставка грузов в ряде случаев внешне выглядела как контрабанда. Транспортные накладные на грузы нередко были поддельными. Иногда Германия закупала вооружение для Израиля в других странах — например, вертолеты во Франции, зенитные орудия в Швеции и как-то даже две подводные лодки в Великобритании, причем счет-фактура всякий раз пересылался в Бонн. Использовалась также следующая практика: груз сначала направлялся в другую страну, там судно сразу же по прибытии разгружалось, после чего груз переадресовывался в Израиль. Когда Штраус был вынужден покинуть свой пост в ноябре 1962 г. вследствие прихода к власти оппозиции, его преемник Кай-Уве фон Хассель столь же негласно продолжил поставки. Новая власть была посвящена в тайну сделки и согласилась выполнять ее условия, пусть и без особого энтузиазма.
Вторая стадия сделки с Германией началась летом 1964 г. по инициативе США. За год до этого Вашингтон одобрил поставки в Израиль зенитных управляемых ракет. Узнав об этом, арабские страны выступили с такими резкими протестами, что администрация Джонсона не решилась напрямую удовлетворить просьбу премьер-министра Эшколя о дополнительных поставках вооружения. Когда канцлер ФРГ Людвиг Эрхард (недавно сменивший на этом посту Аденауэра) посетил США в июне 1964 г., американские власти обратились к нему с просьбой переправить в Израиль некоторое количество не самого нового американского вооружения, хранившегося в Германии, и, в частности, 150 американских легких танков, находившихся в стране. Эрхард растерялся: доставка такого количества тяжелого вооружения была сопряжена с риском нарушения режима секретности. Прибывший в это время в Бонн Перес предложил следующую схему: Германия доставит в Италию корпуса танков, там их переоборудуют, установят новые пушки, моторы и электронику, а затем, по прошествии полугода, отправят в Израиль, причем эта поставка официально никак не будет связана с Германией. Эрхард согласился на такой план.
И все-таки протекавший в целом благоприятно процесс сближения Германии и Израиля был омрачен рядом непредвиденных обстоятельств. Как уже отмечалось, провозглашенная в 1956 г. “Доктрина Хальштейна” расценивалась в Израиле как всего лишь временное препятствие на пути установления дипломатических отношений с Бонном. Процесс Эйхмана способствовал обновлению и укреплению обязательств Германии, связанных с безопасностью и развитием Израиля. В конце 1950-х — начале 1960-х гг. отмечался более частый обмен визитами между представителями Гистадрута, партии Мапай, немецких социал-демократов и лидеров профсоюзного движения. Благодаря непрестанным усилиям Франца Иозефа Штрауса и его Христианско-демократического союза укреплялась поддержка Израиля в националистических кругах Германии. Но тем не менее, когда в марте 1962 г. Эшколь и Эрхард (оба занимавшие тогда посты министров финансов в своих странах) встретились во второй раз в Брюсселе, сразу же стало ясно, что Эрхард не в состоянии поддержать просьбу Израиля о присоединении к Общему рынку в качестве ассоциированного члена. Арабские страны немедленно пригрозили бойкотом немецких товаров.
Это было трудное время для Израиля. Выплата немецких репараций подходила к концу. Персонал израильской миссии в Кельне был значительно сокращен, не говоря уж о том, что эта миссия имела лишь квазидипломатический статус. В такой ситуации Бен-Гурион мог рассчитывать лишь на личный авторитет Аденауэра — пока старый канцлер еще не ушел в отставку. Действительно, Аденауэр заверил израильтян, что он твердо намерен завершить свою карьеру установлением дипломатических отношений между двумя странами. Однако в августе 1963 г. западногерманский министр иностранных дел известил своего канцлера о необходимости немедленно прекратить дальнейшее обсуждение этого вопроса — ввиду наличия явно выраженной опасности, что арабские страны в отместку признают ГДР. Эта информация была подтверждена и Государственным секретарем США Дином Раском[46], который к тому же довел до сведения немецкой стороны, что США заинтересованы в сохранении немецко-арабских отношений. В сложившихся обстоятельствах Аденауэр вынужден был отказаться от дальнейших попыток. Вскоре он ушел с политической арены, передав власть Эрхарду. Что касается последнего, то он решил воздержаться от рассмотрения вопроса о дипломатических отношениях “до наступления лучших времен”.
Тем временем выявились новые обстоятельства, приведшие к возникновению проблем в отношениях между Бонном и Иерусалимом. Прежде всего, речь шла о немецких ученых, занимавшихся развитием военного
