ничего из вещей не дали забрать, — подтверждает Витёк.
Я вспоминаю кладбища заброшенной техники в районе Чернобыля. Их, наверное, нет ещё, да и масштаб трагедии мне удалось уменьшить.
— Ты чего такой довольный? — заподозрила в нехорошем меня Аюкасова.
Ещё бы, я ей под столом коленку наглаживаю.
— Руку убери! — строго сказала она, а Витька хрюкнул от смеха.
Кафе наполняется народом, а я с грустью отмечаю, что время близится к вечеру, и мне скоро надо к Власову ехать. Как бы Светке намекнуть, что пора переходить к решительным действиям?
— Мы можем кое-что не успеть сделать, — шепчу подружке, пока Витька отошёл в туалет.
— Точно! А я думала, что я забыла? — смеётся уже, как вижу, пьяная девушка.
Это что за коктейли она заказывала? Да и выпила парочку всего на моих глазах.
Рассчитываемся и уходим. Витька, наслушавшись рассказов о «знаменитостях», которые посещают сиё заведение, намерен сюда приходить почаще. Да ещё и с друзьями-боксерами. Чую, для люберов настают трудные времена. Причем прямо сейчас! Внезапно от стены отделяются четверо крепких парней и движутся нам навстречу.
— Вот он идёт! — сказал один из квартета, светя фингалом под левым глазом (Витька — правша).
— Свет, иди к машине, — подпихиваю я подругу.
Не хватало ещё, чтобы ей прилетело ненароком.
Потом, я думаю, прилетит всем, начиная от армянина — директора данного заведения, заканчивая, собственно, люберами.
— А ты⁈ — вцепилась в меня бесстрашная алкашка.
— Вали, сказал, — прикрикнул я на Светку довольно грубо, пресекая любые дальнейшие не нужные сейчас пререкания.
— Твои правые, мои левые, — командует Виктор, кинув кроссы на асфальт и делая шаг навстречу парням.
У него и в мыслях не было, что я откажусь за него вписаться. Собственно, он прав.
— Стой! Парни, стой! Это Штыба! Ну, тот, который болгарина завалил в финале. В Ленинграде. Я вам рассказывал. Всё! Кенты, всё нормально! Мы уходим!
«Кенты» — это он нам.
Я от неожиданности остановился, пытаясь вспомнить парня, который меня узнал. И вспомнил. Он тяж, и выбыл в первом раунде, но остался, ясно, до конца турнира и мой финал видел.
А ведь в этой драке мы могли серьёзно пострадать! Боксер-тяж плюху Витьке явно не спустил бы.
— И зачем, уважаемые господа, вам это нужно? Я имею в виду то, чем вы занимаетесь?— хмуро спросил я, не переставая разминать кулаки.
— А чё они⁈ — потрясающе точно высказал суть претензий один из гоп-компании.
— Менты! Валим! — крикнул вдруг боксер.
Это Светка привела подмогу. Вернее, засадный полк в виде майора-водителя.
— Ты Александру Владимировичу скажи, он тут быстро порядок наведёт, — уже в машине предложил тот. — Кстати, он просил тебя пораньше приехать… Уже сейчас нужно выезжать.
— Чёрт! На кой нам это кафе нужно было? — больше меня расстроилась Светка.
В машине воцарилась тишина, лишь радиоприёмник играл старую песню «Белла Чао».
— Мы эту песню пели на фестивале молодёжи в 1985-ом, на концерте, вместе с Дин Ридом, — зачем-то похвастался я.
В ответ получил кулаком по колену от подружки. Высаживаем её около дома, я провожаю до лифта, а она мстительно целует меня взасос. Будто я виноват, что не срослось у нас?
Везём друга домой. Витьке хорошо на первом сиденье рядом с водителем. Он любопытный и пытает майора на предмет того, как в машине всё устроено. Заехав во двор, высаживаем друга со шмотками и прощаемся. Когда увидимся, и не знаю теперь.
— Толя! — кричит с балкона ещё один мой сгоревший на сегодня вариант.
Делаю движение рукой, мол, наберу тебя по телефону и, ворча, как старый дед, забираюсь на место Витьки.
— Слушаю тебя, — улыбаюсь, заслышав запыханное «алё» Вики.
— Ой, и правда в машине телефон! Так,… быстро заходи ко мне, хочу тебе что-то важное сказать,… и не по телефону, — командует девушка, а я лишь продолжаю улыбаться.
— Да не может он, ему через двадцать минут нужно в министерстве быть, — слышу на заднем плане голос её брата, который уже поднялся в квартиру.
— Не может быть! Правда? — спрашивает та у меня.
— Правда, к сожалению. Да увидимся ещё! — обнадёживаю я девушку.
— Ну и дурак, — нелогично заключила Вика и в очередной раз бросила трубку.
Машу в раздражении головой, даже не пытаясь понять слабый пол.
— Толь, планы немного поменялись, едем сначала в другое место, — выходя из своего кабинета, сообщает Власов.
Мне фиолетово. Но по пути становится любопытно — ведь направляемся мы к зданию, где заседает ЦК ВЛКСМ.
Нас встречают и проводят в просторный кабинет, очевидно, не чей-то из руководства, а общий. Табличку на двери прочесть не успел. Там человек тридцать уже сидят на стульях вдоль стены, в том числе и подполковник запаса Федор Петрович, с которым я познакомился на даче Власова. И сейчас, как я знаю, он стоит у истоков нового Союза воинов-интернационалистов. Нет, не стоит, а занимает пост председателя! Ага, кажется, понял — тут проходит организационное собрание ЦК ВЛКСМ по вопросу создания этого самого Союза. Занимаю свободное место, а Власов идёт к небольшому президиуму из пяти человек и садится рядом со своим старым товарищем.
— Слово предоставляется Зубко Юре. Это бывший второй секретарь севастопольского горкома комсомола, сейчас переведен в аппарат Центрального Комитета комсомола Украины и по совместительству является председателем республиканского Совета воинов-интернационалистов и воинов запаса Украинской ССР.
Парень встаёт и рассказывает о том, как они организовались, а потом сообщает планы на конец весны-начало лета — провести слет воинов-интернационалистов и запаса Украинской ССР.
Хиловато у них там, к середине лета было всего двадцать человек в составе севастопольской секции воинов-интернационалистов, например. Потом выступает мой почти сосед (чего там, всего восемьсот километров) из города Новосибирска. Парень от Новосибирской областной организации «Ветераны Афганистана». Вот там всё значительно серьёзнее — почти три сотни членов, а на 23 Февраля у них намечено открытие военно-патриотической школы «Десант», где будут заниматься подростки от 15 до 17 лет. И рассказывает парень интересно, увлеченно. Всего было представлено двадцать шесть организаций, мы успели заслушать десяток. Странно, что красноярцев нет, и у меня прав нет представлять край, ведь я не воин-интернационалист. Тем не менее, как и все, голосую за создание Всесоюзной организации под патронажем ЦК ВЛКСМ и… МВД. Вот почему Власов тут!
Бесцеремонно подхожу к президиуму и прошу секретаря — единственную девушку там, двадцать седьмым членом внести красноярский союз воинов-интернационалистов.
Та, дождавшись кивка от Петровича, послушно заносит данные организации, которые я диктую по памяти.
— Твоих тоже приглашали, но нет никого, — развел руками, опередив мой вопрос, Федор Петрович, председатель этого нового Союза.
— Ну что, с почином! Хорошее дело затеяли. Поедем, отметим это, — Власов шутя дергает своего друга за рукав кителя.
Но сразу уехать не получилось — выбирали ревизионную комиссию, президиум и прочее. Опять же, естественно, из числа присутствующих, и красноярцы в руководстве новой организации представлены не были. Задам я им по возвращении.
— Надо сразу заявку подать во Всемирную федерацию ветеранов. Им в этом году, вернее уже в прошлом, ООН присвоило звание «Посланник мира», — припоминаю подслушанные разговоры я.
В газетах этого не встречал, кстати. И из тех, кто здесь присутствует, про WVF никто ничего не слышал.
— Правильно, надо только узнать, какие у них уставные требования? — соглашается со мной Власов и девушка послушно записывает это в резолюцию. Наконец, все закончено, и мы ставим подписи. Я тоже расписался. А чего, кто там будет разбираться? А так — вошёл в историю. Загадка с отсутствием делегации из Красноярска разрешилась на выходе из здания — на вахте стоял и просил, вернее, требовал пропустить его мой старый знакомый Иван Воробьёв.
— Анатолий! — приветственно кричит мне Ваня, но, увидев моих спутников — почти полковника и генерал-полковника, затыкается.
— Ты почему опоздал? Хорошо, что я случайно попал на это собрание и за тебя расписался, — сразу наехал я на земляка.
— Да я в милиции был! — и, увидев мою недоуменную физиономию, добавил: — В поезде меня обокрали! Хорошо, что деньги, паспорт и военник были за пазухой. Но вещи и пропуск сюда остались в украденной сумке.
— Причина уважительная. А в каком отделении был? — улыбнулся министр.
Сняв показания и отправив Ваньку к девушке из президиума, которая, надеюсь, ещё не ушла, мы сели в авто и, приняв в салон охрану — двух автоматчиков, выдвинулись небольшим кортежем на дачу. Машин пять всего, все с мигалками, естественно.
— Морда у него… такая… с похмелья. Может, сам потерял? — опытно заметил Федор Петрович.
— Федь, а что ещё в поезде делать? Жуликов много кругом, на вокзале зевнул — и сумки нет. Поищем! — оптимистично добавил
