А, если вспомнить о том факте, что цессерийские Палатиумы – это невероятно громоздкие, почти живые организмы с искусственным интеллектом, то и не стоило удивляться их иным, абсолютно нам чуждым и, само собой, от нас скрытым возможностям. Не исключено, что я тогда и попала в некую ловушку эдакой внутренней системы безопасности, установленную как раз для таких, как я бесконтрольных питомцев. Хотя, вполне допустимо, что это могло оказаться чем-то совершенно другим. В любом случае, именно оно и захватило моё сознание, разум и тело, подобно ловким пальцам невидимого кукловода, проведя по всем выбранным ИМ ходам, коридорам и лестницам в нужном лишь ЕМУ направлении. После чего я здесь и очутилась. Вернее, меня сюда вывели и подвели к этому… жуткому камню. И, кажется, перед тем, как поднять руку, я что-то в нём увидела или почувствовала. Скорей всего те самые ментальные нити, за которые меня к нему и притянули, а потом с их помощью заглянули практически в самую душу. И, да, я это прочувствовала от и до, пусть и не соображая что да как. И только сейчас, окончательно очнувшись, я смогла осознать в полную меру, насколько же это было страшно. Всё равно, что оказаться подключенной к сотне живых проводков, по которым от тебя и к тебе бегут энергетические импульсы-разряды непонятного происхождения и предназначения.
Казалось, задержись я хотя бы ещё на пару мгновений, в конечном счёте прикоснувшись к булыжнику пальцами, то увидела бы нечто большее, при чём то, что вообще не должна. Если бы не голос хозяйки Палатиума, практически выдернувший меня из довольно сильного гипноза, даже не представляю, чем бы всё это дело для меня закончилось. Сомневаюсь, что чем-то хорошим.
– П-простите. Вы меня о чём-то спросили? – я снова к ней обернулась, запрокидывая голову кверху и чувствуя себя ещё больше не в своей тарелке. Во-первых, я оказалась здесь вроде как по своей воле, воспользовавшись извечной глупостью безмерно любопытных кошек, а во-вторых… Меня дико раздражала и эта дамочка, и то что она возвышалась надо мной в привычной для неё позе напыщенной королевы на пять широких ступеней (возможно выполняющих функцию скамеек эдакого мини амфитеатра) высотой по полметра каждая. А ведь я как-то умудрилась по ним спуститься и не свернуть при этом шею!
– Я про Аттей. – она лишь едва заметно повела головой, посмотрев в сторону молочного камня и вроде как указав на него своим величественным подбородком. – Ты решила рассмотреть его со столь близкого расстояния из чистого любопытства или же… – её пустые сине-зелёные глаза снова обратили свой всевидящий взор к моей жалкой персоне. – Что-то тебя вынудило к нему спуститься?
В этот раз мне пришлось оглядеться более внимательно, чтобы окончательно всё вспомнить, да и самой понять, что же тут не так и каким-таким чудом я сюда попала. Увы, но мои выводы не изменились. Я очутилась здесь по чужой наводке. Мой разум был кем-то намеренно захвачен, а тело насильно провели по выбранному не мною маршруту. Вопрос в другом. Что я выиграю, если скажу правду или, наоборот, намеренно солгу? А если и рискну солгать, то где гарантия, что эта дамочка не являлась главной виновницей моего почти что состоявшегося похищения?
– Аттей? В смысле, вы про этот валун? А что?.. Он какой-то особенный? В нём что-то спрятано? – лучшая защита – притвориться немного умалишённой. И тебе спокойнее (и даже немного весело), и твоему оппоненту не придётся напрягать свои извилины при поверхностном определении скрытого в тебе интеллекта.
Впервые я увидела, как эта высокомерная паразитка (простите, но я привыкла называть вещи своими истинными именами) осклабилась чуть ли не во все 32 «человеческих» зуба. Если данная улыбочка и придала её внешности немного экзотической привлекательности, то краше, отнюдь, не сделала. Честно признаюсь, мне и улыбка Джулии Робертс (особенно когда до ушей) никогда не нравилась. В столь неискреннем оскале всегда ощущалось нечто фальшивое и не всегда приятное для восприятия. Это как если бы тебе улыбнулась всеми своими шикарными челюстями очень голодная акула. А отступать при этом совершенно некуда.
– Нет. Это всего лишь один из редчайших минералов с нашей планеты. По сути, почитаемая всеми цессерийцами памятная реликвия.
– Что-то вроде… кусочка вашей забытой родины? – волей-неволей пришлось подключиться к этой странной игре, время от времени оглядывая огромную залу с не менее огромной нишей в полу под долбанный алтарь с Аттейем. И, судя по тем же воспоминаниям, на обычный минерал этот камешек тянул с большой натяжкой. То, что кроме хозяйки Палатиума здесь больше никого не наблюдалось, не говорило ровным счётом ни о чём. Ощущение гнетущей опасности никуда не исчезло, особенно, когда некуда отступать, а месторасположение Астона до сих оставалось неизвестным.
Кстати! А где он вообще? Разве он не должен был быть сейчас с этой цацой?
– Я бы его назвала, кусочком сердца нашей родины, весьма для нас бесценного и ничем не заменимого.
– Здорово! – я наигранно поджала губы и даже с «сочувствием» кивнула. – А вот у нас на Земле такого добра уж точно не найдётся. Всяких там минералов полным-полно, но чтоб вот так, от нечего делать, возводить их в божественные реликвии – едва ли. Накрутить безумную цену за какой-нибудь гранённый бриллик – это всегда пожалуйста, только на вряд ли он будет настолько ценен и кому-то хоть в чём-то полезен. Когда-то и ракушку каури использовали вместо денег. Если что-то в этом мире и изменилось, так это способ создания и сама форма денежных знаков. А смысл… – я отрицательно покачала головой, немного забываясь и отклоняясь от более важной для меня темы. – Везде обманки и пустышки. Либо красочные фантики, либо внушённая иллюзия. У вас, наверное, на Цессере было всё по-другому? Притащить через энное количество парсеков такую глыбищу только ради сомнительной ностальгии по дому?.. Как-то дико и немного попахивает безумием.
– Когда твоя жизнь длится практически целую вечность, самым ценным всегда становится то, что уже никогда и нигде тебе больше не встретится. – судя по улыбке Красной Королевны и спокойной манере отвечать на мои провокационные вопросы, терпела она меня с похвальной сдержанностью. Хотя уже давно могла махнуть своим шикарным шлейфом и либо развернуться да уйти, либо спрыгнуть прямо мне на голову и разорвать на месте в кровавую пыль.
– А Палатиум разве не может воссоздавать что угодно в любой заданной форме и почти в немереном количестве?
– Есть вещи, которые он не способен воплощать в жизнь. И Аттей один из них – слишком уникальный и неповторимый. И, что-то мне подсказывает, что ты уже успела в этом убедиться.
А вот этого поворота не ожидала даже я. Странно, но он мне абсолютно не понравился. Не говоря уже о внутреннем голосе, который буквально вопил в моей голове во всю глотку, приказывая уходить отсюда как можно скорее, желательно бегом и не оглядываясь.
– Вообще-то… я искала своего любимого Хозяина. Да и какой теперь смысл выкручиваться? Признаюсь, не удержалась! Поддалась безумной затее своей внутренней, не в меру любопытной кошки. Теперь вот жутко переживаю из-за того, что заблудилась и получу после всех своих приключений заслуженный нагоняй на обе пятые точки. Астон, да, он такой. По головке не погладит.
