Доминика понимала, что сонные глаза пристально наблюдают за ней. Трудно было предугадать, какие ловушки могла расставить донья Беатриса. Девушка опустила глаза и стала кусать губы, рука ее нервно затеребила кружева на груди. Она, казалось, была в растерянности. Чья возьмет? Девушка была готова к бою и сыграла эту комедию куда лучше, чем сама предполагала.
— Тетя! — она притворилась, будто не знает, что сказать, подняла руки, затем беспомощно опустила их. — Я все равно найду способ дать ему знать, как вы используете меня! — воскликнула она со слезами. — Можете делать, что угодно, сеньора, но вам не заставить меня выйти за дона Диего! — Голос ее звучал по-детски капризно и обидчиво. Она повернулась и выбежала из комнаты вон.
Донья Беатриса снова принялась за стихи. Несколько часов спустя, за обедом, она заговорила с мужем медленным и ленивым голосом, кидая на Доминику снисходительно-забавляющиеся взгляды.
— Кажется, сеньор, — протянула она, — жара слишком плохо действует на меня. Мадрид становится просто невыносимым.
Дон Родригес стал суетливо спрашивать, что можно сделать для облегчения ее страданий. Она прервала его.
— Есть простое средство, сеньор, — сообщила она. — Я отправляюсь в Васконосу раньше вас. — Она помолчала, пододвигая к себе блюдо с засахаренными фруктами. — Сегодня вторник… Я отправлюсь, скажем, через неделю…
Дон Диего удивленно смотрел на нее, Доминика сидела, опустив глаза. Выходит, тетка выяснила дату приезда де Тобара в Мадрид. Девушке хотелось, чтобы отъезд был назначен на более близкий срок, ибо каждый лишний час, проведенный сэром Николасом в Мадриде, грозил ему неисчислимыми опасностями. Пока Боваллет оставался в городе, Доминика не знала ни минуты покоя. Неясный страх поселился рядом с ней, каждый день девушка с ужасом ждала известия о том, что он схвачен. Да, Доминика платила немалую цену за любовь Сумасшедшего Николаса.
А он в тот же вечер появился и принялся ухаживать за доньей Беатрисой. Доминика заподозрила чуть ли не любовное свидание — тетка одолжила ему чувствительный роман, он пришел возвратить книгу и остался поболтать по-французски.
Его дерзость не укладывается ни в какие рамки, расстраивалась Доминика, отойдя к окну и свирепо посматривая на Николаса.
Она понимала, что не осмелится при тетке сказать ему, что на следующей неделе они покидают Мадрид. Пока она обдумывала какую-нибудь невинную фразу, тетка сама рассказала о том, что их ожидало.
Получив информацию, которую он так ждал, сэр Николас стал откланиваться. Между ним и доньей Беатрисой ясно намечалась шутливая интрига, и Доминике пришлось прикусить губы, чтобы не рассмеяться. Сэр Николас льстил донье Беатрисе, как только мог, нашептывал ей на ухо двусмысленные комплименты, ясно намекая этой наблюдательной даме, что он очень хорошо умеет обращаться с прекрасным полом. Но, даже преданно целуя белую руку доньи Беатрисы, он умудрялся бросать на Доминику смущенные, но полные веселья взгляды.
Он подошел попрощаться. Доминика была настороже, не зная, что он может выкинуть. Она неловко присела и протянула руку, не поднимая глаз. Он взял ее руку, но вместо того, чтобы поцеловать, крепко сжал.
Голос его зазвенел от переполнявшего его лукавства.
— До чего же она холодна! — возопил он. Девушка попыталась отнять у него руку и была готова дать ему пощечину.
— Мой дорогой шевалье, вы шокировали мою племянницу, — сказала донья Беатриса, забавляясь. — Она не привыкла к вашим французским замашкам. Здесь, в Испании, мужчины не так торопятся к своей цели.
— Значит, я шокировал ее? И она не посмотрит на меня, не улыбнется мне?
При этих словах Доминика взглянула на него, но без улыбки. Глаза ее смотрели прямо и почти сурово. Увидев, что в его глазах танцуют смешинки, она снова опустила взгляд.
— Боюсь, она очень, просто ужасно разгневалась на меня, — печально сказал сэр Николас. — Увы, она хмурится! Думаю, если бы у нее в руках был… скажем, кинжал… то минуты мои были бы сочтены.
— Вам угодно шутить, сеньор. Николас склонил голову, целуя ее пальцы.
— Сеньорита, мое сердце навеки принадлежит вам.
— Шевалье, шевалье, вы слишком легкомысленны! — погрозила ему донья Беатриса. — Всего минуту назад я была уверена, что ваше сердце безраздельно принадлежит мне.
Сэр Николас отпустил, наконец, руку Доминики и повернулся к донье Беатрисе.
— Ах, мадам, — сказал он, — как вы суровы! У меня так много сердец!
Она засмеялась.
— Это не галантно, я протестую! А есть ли среди такого множества хотя бы одно, которому можно верить! Ох, уж эти мне французы!
— Только одно, мадам, — признался сэр Николас.
Она подняла брови, ожидая нового развлечения.
— Да? И кому же оно принадлежит?
— Мадам, оно принадлежит той, с кем я обручился, — сказал сэр Николас. — Ей, и только ей одной.
Она пожала плечами.
— Ваше чувство долга похвально, сеньор, но интересно, что вы скажете, допустим, через год?
Доминика отвернулась и посмотрела в сад.
— Мадам, сердце мое в таком надежном месте, что я уверен — через год я скажу вам то же самое. Но мое второе сердце я с восхищением кладу к вашим ногам. — Сказав это, он откланялся и вышел.
«Наконец-то», — подумала Доминика.
Тетка стала говорить о скором переезде в Васконосу.
Она и не подозревала, что в таверне «Восходящее Солнце» сэр Николас тоже тщательно готовился к путешествию. Он самым прилежным образом изучал карты, которые ему удалось приобрести, заучивая наизусть названия дорог и станций[81]во всех направлениях. Наблюдая за всем этим, Джошуа Диммок немного приободрился и, обращаясь к камзолу, туманно заявил, что чем раньше они отправятся в путешествие, тем лучше будет для них.
— Да, — сказал он, встряхивая штаны, — но вот я сам задаю себе вопрос — а будет ли «Рискующий» там, где ему надлежит быть? Если генерала нет на борту, кто может поручиться, что кораблю удастся безопасно курсировать в испанских водах? Да, вот где зарыта собака. — Он посмотрел на профиль своего хозяина, склонившегося над картой, и вздохнул. — Говорю вам, мы может делать заметки на карте, бормотать названия станций, но, запомните, мы еще не можем быть уверены в счастливом исходе нашего дела. Сейчас я бы отдал пятьдесят фунтов, даже больше, чтобы оказаться дома, в безопасности. Можете не говорить мне, я и сам знаю, что до рыбачьей деревушки мы доберемся. Осмелюсь предположить, что нам это удастся назло всем чванливым испанцам. Но что мы будем делать, если не найдем в условленном месте корабля? Проведем остаток наших дней в Испании? Тогда жить нам останется не слишком долго, можете быть спокойны! Все зависит от «Рискующего», а «Рискующий» плавает без генерала на борту! Ох, до чего же мне это все не нравится!
