у желанного входа.
Бля, я ж поговорить хотел! Потом же опять трешак начнется.
— Малыш, — хриплю ей в ушко, прикусывая мочку с аккуратным гвоздиком, — Лена беременна, но не от меня. От своего бывшего мужа, с которым она теперь сошлась снова. У меня есть доказательства, — говорю быстро, но уверенно и внятно, — разговор записан на мой телефон, но давай потом, ага? Хочу тебя, пиздец как! Сдохну, если сейчас в тебе не окажусь. Соскучился, маленькая.
— И я, — шепчет в ответ, двигаясь на мне, задевая своим истекающим соками входом мой член и я готов взвыть, но мне нужно ее согласие. — И я соскучилась. Почему? Почему ты остановился? — обиженно хнычет моя малышка, продолжая ерзать на мне.
— Я, конечно, сам себе враг сейчас, но я уже говорил тебе, что ты не какая-то там проходная телка на одну ночь, — чуть отодвигаю ее от себя, чтобы иметь возможность поймать ее поплывший от возбуждения взгляд. — Ты моя будущая жена и мать моих детей и я хочу, чтобы все, что между нами сейчас происходило, было потому что ты на все это согласна и сама этого хочешь. И если нет, то я могу и потерпеть, — бля, только бы не взбрыкнула. Потому что с “потерпеть” это я явно переоценил свои силы.
— Я верю, Яр, — Настя прижимается лбом к моему и говорит так тихо, задевая своими губами мои, но я слышу каждое ее слово. — Дура, наверное, но верю. И ты скоро станешь папой, — сказав это, зажмуривается будто боится моей реакции. Глупенькая какая.
— Спасибо, — целую в щечку, — спасибо, маленькая моя, любимая девочка, — целую в другую щечку и Настя открывает глаза.
— За что?
— За него, — кладу ладонь на еще плоский животик, — или нее.
Дальше нет места словам. Только секундный взгляд глаза в глаза.
Все мои эмоции зашкаливают в момент погружения в жаркое, мокрое, трепещущее тело моей девочки. Синхронный шумный выдох и стон в унисон. Все мои осязательные чувства концентрируются в одной лишь точке, там внизу, где сейчас соединяются наши тела. Где каждое движение, каждый пока еще легкий, едва ощутимый толчок, что позволяет проникнуть глубже, заставляет отключиться от внешнего мира и стонать в голос от накатывающих волн удовольствия, в ожидании и предвкушении нестерпимого удовольствия.
Сквозь почти закрытые веки наблюдаю за Настей. Она, запрокинув голову назад, гортанно стонет. Блядь, это самое красивое пошло-развратно-эротичное зрелище.
Почувствовав, что Настя полностью расслабилась и уже не сжимает меня так сильно, крепче сжимаю ее бедра и начинаю насаживать ее на себя. Хочется, конечно, пожестче, но я торможу себя, помня о ее “нежном” положении и о том, что у нас долго не было секса.
Толчок… Стон… Толчок… Хрип… Впиваюсь в Настины губы жадным поцелуем и ускоряюсь. Малышка начинает сокращаться на моем члене, утягивая меня за собой. Не прекращая движений, бурно кончаю в нее, наслаждаясь тем, как Настя буквально выкачивает из меня остатки спермы.
— Я люблю тебя, малышка, — срывается с моих губ и я, так и оставаясь внутри Настиного тела, прикрываю глаза, укладывая любимую удобнее на своей груди и прикрыв нас пледом, что лежит рядом.
Все разговоры потом. Сейчас только наш маленький мир на двоих. Точнее, уже на троих…
Глава 28
Настя
— Нет! — вот же блин! Утро так прекрасно начиналось, пока Яр не начал настаивать на том, чтобы покинуть этот замечательный домик и вернуться к нему в квартиру. Мы провели тут просто потрясающую неделю. Неделю ведь? Я в днях совершенно запуталась. Знаю только то, что каждый из них был наполнен нежностью, страстью, любовью и сексом. Да, было много… Много секса. После того, как мы все обсудили и решили наши проблемы с недопониманием и излишней импульсивностью и эмоциональностью, ну это со слов Яра, конечно, он отвез меня в больницу, где у меня взяли всевозможные анализы и проверили все, что только можно было. Итог такой, что со мной и малышом все хорошо и близость с Яром не только не под запретом, но и очень даже рекомендована, чтобы угомонить мои бушующие гормоны. Стоило моему мужчине услышать это, как на его лице расцвела настолько порочная, похотливая даже, улыбка, что я поняла — мне не убежать от него. Догонит. Догонит и залюбит. Так и случилось. И было все так классно и здорово, а теперь вот это вот все и прямо с утра! — Я сказала нет! Я не поеду и не стану жить там, где ты трахался со своей Леной! — и да, меня до сих пор коробит и разрывает на части от ревности!
— Блядь, Настя! Что ж ты такая трудная-то! — сокрушенный вздох и грозный взгляд.
— Ах, трудная?! Трудная? — меня прорывает. Гормоны, чтоб их! Порой, сама понимаю, что достаю Яра так сильно, и как он бедненький терпит, но ничего с собой поделать не могу. Как сейчас, например. Но не могу! Не поеду туда! — Вот и вали к своей Лене! С ней же легко! — отворачиваюсь к стенке и начинаю рыдать, как ребенок. Обидные слезу жгут щеки, но остановиться у меня не получается.
— Малыш, — тихий шепот на ушко и нежный поцелуй запускают толпы мурашек по моему телу. Не могу не реагировать на хриплый голос Яра. Это какой-то гипноз… — Ну чего ты? Мне не нужна никакая “лёгкая” другая. Мне нужна только ты. Трудная, вредная, порой невыносимая просто, — я дергаюсь в его крепких объятиях в попытке развернуться и наградить этого гада самым свирепым своим взглядом, но, естественно, у меня ничего не получается. Крепко держит, зараза. — Тихо, не дергайся. Все равно не отпущу, — едва слышный смешок и снова поцелуй, — и да, ты еще та фурия, но! Ты моя фурия! Самая любимая, — поцелуй, — самая родная, — еще один, — самая красивая… Самая лучшая… Моя…
Я начинаю успокаиваться. Слезы высыхают и тихие всхлипывания сменяются мурлыкающими стонами, срывающимися с моих губ. Яр очень нежный и ласковый. Кажется, что с того момента, когда он узнал, что я ношу под сердцем нашего малыша, он стал каким-то более расслабленным, чаще улыбается. Будто груз страха и сомнений сошел с его массивных, сильных плеч. Я задумывалась над тем, почему он был таким серьезным, постоянно хмурым и напряженным. И даже как-то спросила его об этом. На что получила совершенно неожиданный ответ: из-за меня! Оказывается, он боялся, что я в какой-то момент передумаю и снова исчезну из его жизни. Сначала я, конечно, удивилась подобной глупости, но вот потом крепко задумалась. Ведь, по сути,
