ребята аккуратно подходили к объекту. Как-то так получалось, что все предыдущие проекты такого же интеллектуального уровня оборачивались для друзей синяками. Впрочем, оборачивались крахом не только проекты, а также начинания и даже темы. Вдруг вылезали неучтённые факторы, которые появлялись в самый неподходящий момент, но приводили к катастрофическим последствиям.
Вот и теперь друзья, находясь в темноте, вдруг услышали какое-то шебаршение и приглушённые слова. Вот же облом: на объекте кто-то находился, и этот кто-то, вероятнее всего, из проклятых конкурентов. Значит, сделали вывод друзья, не только в этой местности они одни такие умные, а есть ещё хитросделанные умники. Но вступать в полемику с конкурирующей организацией друзья не захотели по простой причине — конкурентов топталось у объекта на одно рыло больше, но наблюдать над действиями конкурентов посчитали нужным. Любопытство их обуяло. К объекту друзья переместились крадучись, как ниндзи.
Две тени стояли у столба, а одна тень уже полезла по нему к проводам. Ловко так полезла, потому как произошла от умной обезьяны, но из стада конкурентов.
Выглядывая из-за дерева, Никитосу пришла мысль, что на данном празднике жизни они оказались явно лишними и не нужными свидетелями. Эта догадка вызвала с его стороны вздох разочарования — ему всё стало ясно, что им опять не светит, и он даже отпустил толстую ветку дерева, которую согнул, чтобы лучше видеть события возле их законного объекта обогащения.
Ветка распрямилась и сказала: «Шмяк», ибо физика безжалостна. После звука «Шмяк» послышался заполошный вопль «Мля» — это ветка каким-то своим сучком немного заехала по голове Борюсику, который, чуть пригнувшись, стоял рядом. И чего спрашивается орать, как будто тебя кастрируют в антисанитарных условиях?
На дикий вопль из-за рядом стоящего дерева отреагировали проклятые конкуренты. Двое нижних сразу же насторожились, сделав охотничью стойку, а верхний вместо того чтобы спокойно делать своё дело зачем-то дёрнулся. Тут и сработал фактор наличия в проводах тока. Никитос, вместо того чтобы помочь Борюсику, как заворожённый заморгал глазами от сильной электрической вспышки, произошедшей в ночи на верху столба. Сверху столба искры посыпались, как при электросварке, что говорило о том, что сеть оказалась рабочей. Но вспышка дала свет только на одно мгновение. Вместе с искрами посыпался и третий конкурент — внук умной обезьяны, издав от падения на землю звук «Блямс». И тишина. Оказывается один раз с пальмы и обезьяна падает.
Схватив, матерящегося сквозь зубы Борьку за шкирку, Никитос потащил того прочь от этого нехорошего места, понукая друга словами:
— Чего орёшь, как одинокая девка в тёмной подворотне? Передвигай копытами скорее. А то у тебя скоро случится свидание с кулаками тех мужиков, которые гонятся за нами.
— Чего им надо? — не догонял Борис, потирая ушибленное веткой ухо.
— Пивком тебя хотят угостить… ..с воблой, предположил Никита.
Сзади удирающих друзей слышалась ругань мужских голосов. Похожие выражения Никита слышал, когда родного дядю Юру слегка бревном приложило.
Борюсику от пинков Никиты пришлось быстрее передвигать ногами, несмотря на сильную боль в ухе. Пришлось, заодно, смиряться с тем обстоятельством, что он потерял отцовские ножницы по металлу. Какое ночью пиво с воблой — думал он, и вообще, зачем он подписался на очередную дурость.
Пользуясь отличным знанием всех поселковых закоулков, друзья легко оторвались от преследователей, которые, впрочем, особо и не гнались за ними, ведь у конкурентов теперь на плечах весела печаль в виде свежепрожаренного электричеством трупа и что-то требовалось сообразить с телом несчастного подельника.
— Ну как, у тебя всё нормально? — отдышавшись, спросил Никитос своего друга, когда они добрались до своего квартала.
— Было нормально, пока ты не шмякнул меня своей веткой. Ещё я ножницы потерял. Что скажу завтра папке? И ухо болит. Твоя ветка мне чуть все мозги не вышибла.
Никита не стал уточнять, что вышибать из головы Бориски реально нечего, но у того действительно вся левая сторона лица пребывала в крови и друга требовалось как-то словесно ободрить. Но друг сам виноват: зачем он неправильно прятался за веткой. Вечно с ним всё не так. Ладно, до свадьбы на его морде всё заживет! Хотя кто за такого пойдёт.
— И не надо так буржуазно на меня смотреть, — выдал Никитос Борюсику. — Да, без печали в жизни никак не обойтись. Но я тебя спас от кулаков конкурентов, геморрой им в одно место, так что цени.
— Ага, с тобой мы помрем рано, но с улыбкой, — Борис кривился от боли: опять ему досталось на орехи. — Благодаря тебе я умру счастливым.
— Не ссы, братан! — Никита, как мог, отвлекал друга от нехороших упаднических мыслей. — Не реальность должна что-то сделать для тебя, а ты должен сделать так, чтоб реальность стала приятной. Надейся, что вместе, мы как команда, можем кое-что сделать. Что-то оглушительно громкое. Ладно, дружище, иди спать. Может, утром найдём твои ножницы.
— У меня ухо болит, и ножницы потерял… как я спать буду? — пожаловался Борис. — Вся душа моя в печали!
— Эээ, надеюсь, что кроме криков собственной совести тебе сегодня ночью приснится голая тётка без принципов и с сиськами третьего размера, — как мог, ободрял друга Никита.
— Тебе тоже приятных кошмариков, — махнул рукой Борис, и друзья разошлись спать.
Сутки опять прожиты зря. Не везло парням. А так они красавчики. Смерть девкам! Высокие, плечистые, чем-то похожие друг на друга, на щеках ямочки, всё, как надо.
Утром ножницы на месте преступления друзья не нашли, так как там уже крутился участковый с понятыми, вот он и нашёл эти ножницы. Естественно, поутру труп незадачливого похитителя алюминия обнаружили местные жители, которые и сообщили куда надо. О погибшем никто не сожалел, да и никому из местных покойный мужик не знаком. Скорее всего, труп пришёл из города в посёлок с целью очередной кражи проводов, от чего местные уже осатанели. Сколько можно оставаться без света!? Местным совсем не нравилось, что провода регулярно тырят предприимчивые личности, хоть охрану выставляй. Но охрану выставлять не пришлось, так как электросети, наконец, установили антивандальные кабеля. Теперь не стало экономической целесообразности тырить кабеля. Зато плохо стало участковому в плане раскрываемости преступлений.
Участковому возиться с трупом совершенно не интересно: ему лучше изловить нарушителя живым и препроводить его в колонию. Тогда случилась бы премия, а с трупа какая премия. Не считать же за премию найденные в бурьяне убогие старые и ржавые ножницы по металлу. Вот кто так плохо надзирает над своим инструментом — сокрушался участковый, крутя в руках ножницы. Одно слово — жульё.
Утром родители и соседи увидели распухшее красное ухо Бориса и расцарапанную морду,
