Сказ о чистой душой деве и проклятом чернокнижнике.Яр поднял цепочку и пальцем ткнул в камень. Камень качнулся. Влево. И вправо. Крутанулся.
– Красивенький, – сказал Яр и камень вернул. – Что делать станем?
– Мне вот тоже интересно, – Мирослава сунула вещицу в кошель. – Что нам делать-то?
– Выкинуть?
– А Старомыслу что я скажу?
– Ну… что потеряла? – с робкою надеждой поинтересовался Яр.
– Ну да… взяла и потеряла, – Мудрослава фыркнула и вздохнула. – Надо рассказать.
– Кому?
– Хозяину. И обо всем.
– Обо всем не надо, – Яр поспешно сарафан разгладил. – Еще не так поймет.
– Как будто это можно понять так. Но нет, тут сам решай, а вот остальное… он ведь чего-то добивается, Старомысл. Если бы хотел трона, он бы мог и иначе. Я ведь… в одно время, предложи он венчаться, я бы побежала, не глядя, не думая, – признаваться в том было мерзко. – И счастлива была бы. Некоторое время точно.
Она прикусила губу.
Наведенная любовь, она ведь хуже порчи. Порчу-то снять можно, а эта любовь, она в душу ядом проливается, мучит, дурманит, травит.
– Думаю, если бы он все время рядом был, я бы и вовсе ни о чем не думала. Делала бы, что скажут. И… и радовалась. Пока могла бы. Захоти он от тебя избавиться, избавился бы… и я бы тоже помогла. Молчи, Яр. Сам знаешь, что помогла бы. Только… стало быть, не трон им нужен.
– Полагаешь? – он протянул руку, и Мудрослава забрала тот самый камушек, который разглядывала и так, и этак, силясь обнаружить хоть что-то необычное. Да только ничего не видела. Красивый, да. И из рук выпускать тяжко.
Может, в этом суть?
– Почти уверена. Желай он трона, не позволил бы мне замуж выйти. Уехать. Или…
– Или у него не было еще той силы? – предположил Яр. – А может, решил, что еще не время? Небось, твою женитьбу с ним тогда многие не поддержали бы. Я ведь тоже думал. Всерьез. Древояр тогда заговаривал, что, мол, надо бы жениха тебе сыскать… и про него тоже упоминал. Но как-то словно невсерьез.
– А ты?
– Я перемолвился парой слов с Морозовым. И с Кудыкиными. Да и в целом… все-то против были. Морозова же знаешь, он еще тот старый сыч. Так вот, сказал, что, ежели я тебя вздумаю тут с кем оженить, то женихов череда до самое границы выстроится. И кого бы ни выбрал, прочие жизни не дадут. Что надобно где-нибудь там мужа искать…
Звучало до отвращения логично.
Только больно отчего-то.
– А можно подумать, в заграницах нас только и ждут, – проворчал Яр. – Да и… тоже… я-то не женат, а случись чего? И тогда твой муж станет на царство.
И одно дело, ежели будет он из державы крепкой, которая не удержится расширить границы свои, и совсем другое, коль происходит жених из мелкого княжества, где только и есть, что гонор родовой. Этакого укоротить просто.
Да.
И сама Мудрослава, разве она иначе бы сделала?
– И ведь не сам я до него додумался. Подсказали. А кто? И не упомню. Как бы не сам Древояр. Я тогда и подумал, что хорошо выходит. И тебя отошлю подальше, и сам разберусь, и заодно уж вправду муж-то показался. Молод, собою хорош.
– А он взял да помер.
– Или померли, – Яр крутанул цепочку и камень тоже закрутился, разбрызгивая синие искорки света.
– Думаешь?
– Почти уверен. Он ведь… я ведь говорил с ним. Гонористый, конечно, но при том вроде толковый. И пить не сказать, чтобы пил много. Немного. И здоровый он был. Первым делом же целители осмотрели. На кой мне больной зять? А тут взял и… помер.
Не сказать, чтобы теперь Мудрослава так уж переживала по этому поводу.
