убийство. А ещё целая семья пропала. Ты где?
— Долго объяснять. Меня не будет несколько дней. Решили съездить в другую область навестить родных.
— Серьёзно? А похоже, что кто-то сейчас в бегах. Не хочешь рассказать что к чему?
— Нет. Не сейчас. Потом, когда всё закончится.
— Что-то ты не договариваешь. Какие у тебя проблемы?
— Нет проблем. Просто всем скажи, что у меня недельный отпуск.
— А как же лагерь? Ты в курсе, что там людей убили?
— Говорю же, мы до лагеря не доехали. Передумали. Сейчас у родственников в гостях. Что там произошло понятия не имею.
Снова пауза.
— Если нужна помощь, дай знать, — отозвался собеседник.
— Ладно, — бросил Смирнов, после чего нервно опустил трубку на рычаг.
Вернулся к машине в очень озадаченном состоянии. Проблем с милицией ещё не хватало. Но не это беспокоило его больше всего, а те две девочки, бегавшие вокруг машины. И если с дочкой всё понятно, то как быть с Евой он не знал. Чувствовал, что неравнодушен к ней. Знал, что никому не позволит ей навредить. И отпускать не хотел. Казалось, это маленькое создание стало для него главным смыслом жизни.
— Вот, примерь. Забрала последнюю с витрины.
Жена протянула ему новую майку, на которой ещё болталась бирка с ценой и размером. Мужчина безразлично посмотрел на неё.
— Ты же не можешь продолжать путь в таком виде, — настояла она.
Майка пришлась как раз в пору, и хоть на улице было прохладно, испачканную рубашку пришлось выбросить. Перекусили. Женщина принесла детям горячих беляшей. Ева отказалась, а вот Майя съела всё с большим аппетитом.
Задерживаться не стали. Уехали сразу как только закончили с перекусом. Когда отъезжали, заметили подъезжавшую к бензоколонке машину ГАИ.
На этот раз за рулём сидел Смирнов-отец. Выехав в бурный поток на оживлённую трассу, быстро набрал разгон. Запорожец ехал еле-еле. Стрелка на спидометре не превышала восьмидесяти километров в час. Мотор ревел вне себя.
Останавливались часто. Маленький бензобак вмещал в себя не так уж много топлива. Старались нигде долго не задерживаться, поскольку хотелось побыстрее добраться до места. Дети хорошо ладили между собой. Мужчина был рад этому обстоятельству, чего не нельзя сказать о жене.
Затемно проезжали Гомель. Карта помогла, а дорожные указатели подтверждали правильность маршрута. К счастью, стоявшие на дорогах экипажи ГАИ их не останавливали, и даже когда приходилось тормозить на стоп-линиях, дежурившие на посту гаишники лишь провожали маленький Запорожец скучным взглядом. Всякий раз, проезжая мимо них, сердце уходило в пятки, ведь никаких документов с собой не было.
Когда утренние лучи солнца пробили горизонт, они въехали в гродненскую область. Девочки спали на заднем сиденье, Смирнова-мать тоже, а вот муж упорно продолжал вести автомобиль. Тело сильно затекло. Ноги ныли, а спину сковала колющая боль. Глаза слипались, но останавливаться нельзя, ведь оставалось совсем ничего.
Он сам не понял как оказался на правильном пути. Просто в какой-то момент перед ними появился указатель на монастырь. Тот ли это был монастырь мужчина не знал, но интуитивно свернул с трассы, подавшись порыву. Когда жена открыла глаза, они уже подъезжали к большому деревянному строению с огромным позолоченным крестом на куполообразной крыше. Вокруг очертания глухой деревни, окружённой лесным массивом. Пара ребятишек босиком носились вдоль дороги, а при виде появившегося Запорожца, громко смеясь, бросились к нему навстречу.
Мужчина сбавил ход. Подкатив к мальчикам, опустил стекло.
— Эй, детвора, это тут проживает отец Василий Устинович?
— Да, тут, — ответил один из них, и сразу же указал на монастырь. — Вон там. А ещё отец Фёдор и отец Степан.
Другие священники его не волновали. Получив подтверждение тому, что они прибыли в нужное место, Смирнов благодарно кивнул, после чего двинул дальше.
Навстречу подъезжающему автомобилю вышел бородатый мужчина в чёрной рясе. Как только Запорожец заглох, из него вышли муж и жена. Дети продолжали спать сзади.
— Доброе утро, — учтиво поздоровался священник.
— Здравствуйте, — поспешила поздороваться Смирнова-мать, вглядываясь в его серые глаза.
Смирнов-отец замялся. Он почувствовал пренебрежение близостью со святым местом. Как только оказался тут, понял, что не сможет близко подойти к монастырю. Какая-то невидимая сила удерживала его.
— Заблудились или как?
— Мы ищем Василия Устиновича. Он нам нужен по очень срочному делу. Скажите, мы ведь правильно приехали? Василий Устинович тут живёт?
— Конечно. Это я.
Смирнова попыталась понять сколько ему лет, но то ли из-за бороды, то ли из-за чего-то другого, не смогла определить возраст. Внутри себя почувствовала, что как будто бы камень упал с души. Она с надеждой посмотрела на этого худощавого человека в чёрной рясе, не торопясь начинать разговор. Смирнов-отец также чего-то ждал.
— Вижу, вы проделали долгий путь. Давайте зайдём внутрь, там и поговорим.
Женщина с готовностью шагнула вперёд, а вот мужчина не сдвинулся с места.
— Давайте лучше тут, — резко сказал он.
— Отчего же? — не понял батюшка.
— Да, как бы, не бросать же тут детей.
Он вновь замялся, и Устинович почувствовал, что что-то не так.
— Вы не можете зайти, или не хотите? — насторожившись, спросил он.
— Не могу.
— Ясно. — Выражение лица священника изменилось. — Кто вас ко мне направил?
Смирнова осторожно коснулась его плеча.
— Послушайте, мы проделали большой путь ради встречи с вами. Накануне с нами произошёл инцидент. Не могли бы мы с вами поговорить с глазу на глаз. Пожалуйста.
— А вы тоже не можете пройти?
— Нет, я в порядке. Пожалуйста, выслушайте.
Батюшка с подозрением оглядел женщину. Затем обратился к её мужу:
— В общем так, мужчина, мы сейчас уйдём с ней на разговор. Вы останетесь здесь. Никуда не уходите. И детей своих держите при себе. Не хватало им ещё по деревне шастать. Вам понятно?
Смирнов согласно кивнул.
— Ну всё, идёмте, — скомандовал священник, пропуская вперёд женщину.
Оставшись один, Смирнов присел на корточки рядом с машиной. Он чувствовал смятение в связи с приездом на святую землю. В груди образовалась невидимая рана, ноющая при мысли о том, что ему, возможно, предстоит отдаться этим людям, а что ещё хуже, так это то, что придётся отдать им дочь и бедняжку Еву. Именно к Еве он испытывал больше беспокойства. Связь стратилата с пиявцем оказалась сильнее связи отца со своим ребёнком.
Заглянув через стекло, он с умилением разглядывал невинные лица детей. Девочки продолжали спать, не подозревая того, что уже прибыли на место. Спасёт ли их от мучений святая земля он не знал, но искреннее хотел в это верить. Главное, это обезопасить юную королеву от её преследователей.
Спустя полчаса к нему вышла жена. Лицо каменное. Глаза потухшие.
