всё, ступайте.
До хижины бежали долго. В какой-то момент ей показалось, что она потеряла ориентир, но вскоре выглянувшая Луна осветила звериную тропу, по которой они пришли. Треск раскачивающихся деревьев, шум листвы, ночная прохлада, а ещё неизменный однородный пейзаж, пугающий и одновременно завораживающий.
Действительно, Запорожец стоял позади дома, накрытый пыльным брезентом. Стянув его вниз, она дёрнула за ручки. Открыто! Забравшись внутрь, провернула ключ. Всё работало как надо. Обе девочки устроились сзади, а она, заведя мотор, без промедления выехала из этого забытого богом места.
Фары хорошо освещали путь. Вскоре Запорожец выехал на лесную дорогу, которая, в свою очередь, вывела на грунтовку. Оставив плотный лесной массив позади, Смирнова облегчённо выдохнула. Включив последнюю передачу, она с силой нажала на газ.
Проехали несколько километров пока впереди не показался силуэт мужчины. Сначала думала объехать, однако что-то в этой раскачивающийся походке её насторожило. Присмотревшись, женщина сбавила ход.
— Мама, ты чего? Не останавливайся, — с опаской произнесла дочь.
Смирнов-отец одиноко брёл уже несколько часов. Сначала долго не мог выбраться из леса, а когда вышел на грунтовую дорогу, не мог понять в каком направлении двигаться. В голове полный сумбур. Состояние как после похмелья, только намного хуже. В памяти частичные провалы. Последнее, что помнил, была драка с местными детьми. Было ли это на самом деле, ответить он затруднялся. Очнувшись в земле, мужчина потратил много времени и сил чтобы выбраться на поверхность, а после того, как выбрался, долго не мог сообразить, снится ли ему это или же нет.
Машина резко затормозила, оставив позади себя столб пыли. Остановился и он. Медленно повернул голову. Лицо и одежда сильно испачканы. Взгляд уставший, потерянный. Женщина долго смотрела на него, уцепившись костяшками в баранку. Затем распахнула дверцу и вышла.
— Живой? — не веря собственным глазам, произнесла она.
— Живой, вроде, — удивлённо ответил он.
Смирнова нервно рассмеялась. Они обнялись.
— Папа! Папочка любимый! — не смогла усидеть на месте Майя.
Она выбралась из машины вслед за мамой. Бросилась в объятия родителей, которых совсем недавно считала потерянными. Её радости не было предела. Такая искренняя и наивная улыбка. Её состояние передалось Еве. Наблюдая за счастливым воссоединением семьи, она не мгновение представила себя на месте Майи.
— Теперь понятно каково это быть человеком, — озвучила свои мысли Ева.
Дальнейший путь продолжили вчетвером. Смирнова-мать, Ева и два её пиявца. Три вампира и один человек. Странная компания.
Пришлось объяснять почему мужчина остался в живых.
— Я не знала получится или нет. Просто укусила его когда была возможность. Мой яд перебил яд покусавших его пиявцев. Теперь он в моей власти. Точнее, вы двое.
Она запнулась. Смирнова молча вела машину, в то время как остальные слушали рассказ Евы. Мужчина продолжал недоумевать, ведь вспомнить ничего нового так и не удалось. Связь с этой незнакомой девочкой он действительно чувствовал, однако никак не мог привыкнуть к новым для себя ощущениям.
— Я не уеду домой. Пока мы с этим не разберёмся никакого дома, — решительно заявила Смирнова.
— Тогда может в милицию? — недоумённо спросил муж.
— Едем в Белоруссию. Старик сказал, что только там нам смогут помочь. Ева, разве ты не собиралась в Гродно?
— Собиралась, — тихо ответила девочка.
— Тогда нам по пути.
Майя устало зевнула.
— Боюсь засыпать. А что, если проснусь, а вас снова не будет? — жалобно спросила она.
— Ну уж нет, дочка. Больше мы тебя не оставим. Ни за что на свете.
Мужчина повернулся назад. Внимательно посмотрел на обоих девочек.
— Боже мой, как вы похожи. Прям как две сестры.
— Ты ещё не отошёл от шока, милый. Дай девочкам отдохнуть, — не отрываясь от дороги, сказала жена.
— Я просто сказал.
— У нас только одна дочь. Больше я не рожала.
В её голосе Ева услышала стальные нотки. Что такое ревность она не знала, но чувствовала лёгкую неприязнь к себе со стороны женщины. Не придав этому значения, девочка повернулась к окну. Луна продолжала сопровождать их в ночи.
32 глава
Утро никак не желало наступать, а когда первые солнечные лучи всё же пробились сквозь кроны деревьев, расположенных вдоль трассы, все кроме Смирновой-матери спали. Первой сдалась её дочь. Майя уснула в объятиях Евы когда они только подобрали отца. После воссоединения что-то внутри неё успокоилось, хотя, быть может, это Ева дала ей немой указ. Мужчина также отошёл в сон спустя какое-то время. Его мозг нуждался в срочной перезагрузке.
Стрелка на датчике уровня топлива неумолимо спускалась вниз. На ближайшей автозаправке они сделали первую остановку. На часах почти восемь. Только теперь один за другим пассажиры Запорожца стали приходить в себя.
— Прости. Я уснул, — потирая глаза, сказал муж.
Женщина с силой натянула рычаг ручника. Затем заглушила машину и вынула ключ из замка зажигания.
— Доброе утро, — донеслось сонное приветствие дочери.
Она повернулась назад и с теплотой посмотрела на Майю.
— Как дела?
— Хорошо, — мило улыбаясь, ответила дочь.
— У меня тоже всё в порядке, — стараясь подражать подружке, сказала и Ева.
Смирнова ничего не ответила. Только тяжело вздохнула и перевела взгляд с задних сидений на мужа. Тот продолжал зевать.
— Надо бензина добавить.
— Ладно, — кивнул он. — Далеко мы проехали?
— Шестьсот километров до Гомеля. Оттуда поедем в Минск, а из Минска в Гродно. Думаю, придётся ехать больше суток.
Мужчина присвистнул.
— Далеко, — удивлённо протянул он.
— Тебе не мешает привести себя в порядок. Пойди в туалет умойся. Лицо грязное. Одежда вся в земле. Карту надо купить. И поесть чего-нибудь детям. Ты иди пока умойся, а я в магазин.
Муж накрыл своей ладонью ладонь жены.
— Мы справимся, — тихо промолвил он.
— Знаю.
Заправившись, она отогнала машину на стоянку. Пока девочки разминались на игровой площадке, она ушла в магазин. Мимо на автозаправку заезжали автомобили. Много грузовиков. Начало рабочего дня, только для кого-то это был обычный будничный день, а для них продолжение кошмара. Пока они не избавятся от клейма пиявцев, настигших мужа и дочь, говорить о кошмаре в прошедшем времени не приходится.
Смирнов-отец смотрел на своё отражение в зеркале мужского туалета. Под глазами круги. Волосы на голове взъерошены, а лицо испачкано. Одежду тоже не мешало бы сменить, но пока это меньшее из их проблем. Опустив голову, умылся. Потёр шею. Вроде бы стало отпускать.
Выйдя обратно на улицу, глазами поискал таксофон. Подошёл и снял трубку. Какое-то время раздумывал куда позвонить. Затем медленно набрал номер.
— Алло, — ответил мужской голос.
— Смирнов говорит, — вместо приветствия сказал он.
Пауза.
— Вот так дела. Слышал, этой ночью в пионерском лагере произошло
