ключ к выживанию. В Оясиме нельзя спокойно жить, — твёрдо сказала Мако. — Кланы — это не борьба с демонами. Нет, это лишь их способ показать свою силу и обрести поддержку населения. На самом деле, всё, чем занимается совет — сплошная политика. Император сидит на троне, но он лишь марионетка, которой управляют из-за кулис. Раньше это был сёгун — годы идут, всё меняется. Главы десяти кланов стали влиятельнее — самыми сильными людьми страны. Мы должны бороться, чтобы оставаться на плаву — не с демонами, а с нашими конкурентами.
— Ты удивительно осведомлена о том, что творится в мире смертных, для бесплотного духа, — заметил я. — И очень этим озабочена. Ты ведь не всё время торчишь тут, я прав?
— Это так, — кивнула Мако, вышагивая по узкой дорожке, которая вела к одному из отдалённых зданий комплекса. — Я стала духом-хранителем семьи. Это позволяет мне знать больше, чем любому другому призраку.
— И всё равно ты не можешь ничего сделать. Какая польза от духа-хранителя?
Женщина зыркнула на меня и дёрнула плечом.
— Держи язык за зубами. Я не такая беззащитная, как кажется — могу и уничтожить тебя, если захочу.
После этой фразы я с интересом оглядел Мако.
— Я хочу посмотреть, как ты попробуешь.
— Не недооценивай гейш, — посоветовала Мако. Затем она остановилась: мы были перед особенно большим зданием, таким же простым и не отличавшимся от прочих ничем, кроме размера. — Связываясь с таким количеством мужчин, думаешь я не научилась паре трюков? А сейчас тебе стоит подготовиться к встрече. Советую быть особенно почтительным.
Глава 20
Я стоял перед мужчиной в свободных синих одеждах, сидевшим на дзабутоне, этой маленькой плоской подушке, частенько заменявшей стулья. У незнакомца было вполне обычное лицо: не сказать, что он какой-то крестьянин, но и особо выдающихся черт он не имел. Обычный, не слишком старый: лет пятьдесят, не больше. Может, он и вовсе моложе, чем я думаю. Я смотрел на него, мужчина же окинул внимательным взглядом меня — и так на протяжении долгих, ужасно долгих секунд, пока я наконец не поклонился.
Мако сказала быть почтительным. Не стоит пренебрегать её советом.
— Давно хотел тебя увидеть, — начал мужчина безо всякого приветствия. — Но мне отсюда не выбраться, как бы я ни старался. Я не Мако — мне не повезло стать хранителем. Я обычный призрак, обречённый на очень долгое посмертие. Ну же, присядь. Дай взглянуть на тебя, спаситель моего далёкого потомка. Сабуро был так плох… Мы думали, он обречён. Удивительно: захватчик тела вернул его владельца к жизни.
— Я не сделал ничего особенного, — честно ответил я, садясь на второй дзабутон подле мужчины. — И это было не ради него. Просто он был нужен мне живым.
— Вижу, что не по доброте душевной, — фыркнул незнакомец. — Было бы странно, если бы было наоборот.
— Вы ведь Кикучи Кайоши? — спросил я в лоб. — Основатель рода?
— Верно, — кивнул мужчина. — Дворянин из меня никакой — у меня был только один путь, путь оммёдзи. Но всё пошло не туда… признаться, видя неупокоенные души моих потомков и слушая рассказы Мако о мире живых, я впадаю в ступор. Всё это — не то, ради чего я боролся.
— И всё же, теперь от этого никуда не деться, — заметил я.
Кикучи Кайоши понуро кивнул.
— Тут ты прав. Но я, как воин, не могу даже представить, что мои правнуки, праправнуки… что весь наш род борется за власть, а не за защиту людей. В наше время всё было иначе. Скажи, захватчик, ты понимаешь разницу между оммёдзи моего времени и оммёдзи твоего?
Я кивнул.
— Конечно.
Тоска и сожаление проглядывались в глазах мужчины. Он покачал головой, глядя на меня, как на глупого ребёнка.
— Нет. Тебе не дано понять то, чего ты никогда не видел. Это то, что заставляет меня жалеть о том, что я до сих пор существую. Может, если бы я канул в небытие, меня бы не беспокоило всё это… Власть, деньги, земли… Они не защитники людей — они обычные крысы, жирные и жадные до золота. Наша цель в другом…
Кайоши замолчал, резко закончив свою сбивчивую речь. Я выждал несколько секунд и спросил:
— Так зачем я здесь?
Мужчина что-то промычал и махнул рукой в сторону стола — на нём лежало крупное ручное зеркало из бронзы. Не сомневаясь, что это был знак взять его, я схватил ручки и покрутил предмет в руке. Тяжёлое, с журавлями на обратной стороне.
Отражающая поверхность же была немного мутной, но это не мешало ей приковывать мой взгляд. Я видел лицо Сабуро — и не только лицо. Его нос, глаза, волосы и даже его (или уже мои?) морщинки под глазами. Странное дело — ведь прямо сейчас я был в призрачной форме, полностью повторявшей моё прежнее тело из родного мира.
Конечно, прискорбно, но тело весьма мёртвое.
— Что ты видишь? — спросил Кикучи Кайоши, даже не глядя на меня — его взгляд был обращён на внутренний двор, видневшийся через открытые бумажные перегородки.
— Сабуро, — отозвался я. — Я вижу Сабуро.
— Внимательнее, — скомандовал мужчина.
Я пригляделся. Всё как всегда — вопреки тому, что я попал в чужое тело, Сабуро не перенял от меня никаких черт, кроме нескольких морщин — по непонятной причине я всегда был подвержен их образованию, даже если старался контролировать лицо; мать даже шутила, что я обречён стать дряблым стариком раньше, чем она.
Тот же ужасный ошейник на тонкой шее. Чистая кожа… чистая кожа?
Я покрутил головой — и правда, ни одного голубого пятна, которое я уже должен был заметить.
— Татуировки больше нет, — сказал я вслух.
Кайоши кивнул.
— Всё потому что это вовсе никакая не татуировка, — объяснил он. — Это отличительный знак прямых потомков главной семьи. Хоть ты и в теле Кикучи Сабуро, его душа нашла другой сосуд.
В самом деле? Я-то думал, что за не оттирающееся голубое пятнышко у него на шее. Довелось помыть Джуна мне всего один раз, и эту точку, похожую на крохотную кляксу, я усиленно тёр минут пять, пока наконец не сдался — подумал, раз уж суждено малявке быть чумазым, то и проблема это исключительно его; нечего кожу какой-то чертовщиной марать.
Да и о собственной татуировке я напрочь забыл, так что мне и в голову не пришло, что она может проглядываться у Джуна. Это же не что-то, что может передаться по наследству!
— И что это должно мне сказать? Я уверен, в этом мире есть
