Не смотря на малую этажность в доме все равно есть лифт. Мы ждем его у хромированных, начищенных до блеска дверей в большом холле. Женщина-консьержка приветливо улыбается Барханову и с неодобрительным интересом посматривает в мою сторону. Сомневаюсь, что меня можно принять за девушку легкого поведения — слишком измученная, несчастная и неказистая. На такую разве что моряк дальнего плавания от безысходности позарится. Я выглядела здесь нелепо, неуместно, как Золушка, которая пришла на бал, забыв переодеться.
Мы поднялись на последний этаж. На широкой светлой лестничной клетке только одна квартира. Артур небрежно выудил ключи из кармана отпер дверь и первым зашел внутрь, не проронив ни слова, а я замялась на пороге, затормозила, боясь идти дальше.
Наконец пересилила себя и несмело шагнула внутрь, попав просторную прихожую. Артура не было видно, он уже пропал где-то в недрах квартиры, по-видимому, забыв о невольной гостье.
Сейчас у меня было точно такое же чувства, как и тогда, когда Мелкий после свадьбы привел меня к себе домой, бросил пару пренебрежительных фраз и ушел, оставив меня одну. Что ж мне не привыкать к равнодушию со стороны Бархановых. Кирилл в свое время на него не скупился.
* * *
— Ты там долго стоять будешь, как бедная родственница? — раздался откуда-то голос Артура, а через мгновение он сам вышел в прихожую и наградил меня суровым взглядом исподлобья.
— Да здесь я, — выдохнула, не зная куда деваться от волнения.
— Так. Давай сразу обговорим главное. Мой дом — мои правила. Постарайся их запомнить. Первое — не путайся под ногами, второе — не лезь куда тебя не просят, третье постарайся вообще не отсвечивать.
Отрывистый недовольный голос выдавал его с головой. Артур сам был не рад, что притащил меня сюда и, наверняка, мысленно крыл себя трехэтажным матом за внезапное гостеприимство.
— Хорошо, — я покорно опустила взгляд в пол, чтобы он не смог рассмотреть то, как мне больно. Не знаю, что хуже, неведомые друзья Кирилла или его брат, волком смотрящий на меня.
Между нами повисло молчание. Неловкое, напряженное, царапающее по и без того измотанным нервам. Хотелось убежать. Без оглядки, на край света. Вернуть то вялое состояние, в котором я пребывала в последнее время. Там хоть не страшно, там — все равно.
— Идем, покажу твою комнату, — как-то сдавленно сказал Артур и, не дожидаясь моего ответа, пошел прочь. Мне не оставалось ничего другого, кроме как скинуть потертую обувь и посеменить следом за ним.
Квартира Барханова-старшего была поистине огромной. То жилище, в котором обитал Кирилл, на фоне этих хором казалось просто маленькой, тесной конюшней. У Артура все было дорого, строго, в холодных светлых тонах. Казалось, что даже воздух в квартире прохладнее, чем есть на самом деле.
— Здесь кухня, — он указал на огромное помещение с рабочим островом посередине. — гостиная.
В гостиной был настоящий камин. Я невольно представила, как должно быть уютно, когда вечером все собираются вместе, разговаривают, улыбаются, в камине тихо потрескивает огонь…
Не наш вариант.
— Один санузел здесь, еще один — там, — махнул рукой куда-то дальше, — кабинет. Сюда не соваться, даже близко не подходить. А вот и гостевые комнаты. Выбирай какую хочешь,
Широким жестом указал на две совершенно одинаковые двери. Надо было просто выбрать, но вместо этого мой взгляд сам тянулся еще к одной двери. Самой дальней, плотно прикрытой.
— А что там? — вопрос сам сорвался с губ.
— Ничего, чтобы тебя касалось, — неожиданно жестко отреагировал Артур, — туда вообще не суйся. Никогда! Поняла?!
Я испуганно отшатнулась от него, не понимая, что сделала не так.
— Давай уже. Выбирай, — скованно проворчал Барханов и отвел взгляд в сторону, будто смутившись своей вспышки.
Мне было все равно какая комната — надолго я здесь точно не останусь, поэтому просто махнула рукой на ближайшую.
— Пусть будет эта.
— Милости просим, — ухмыльнулся он, жестом приглашая войти, — чувствуй себя как дома…
— Но не забывай, что ты в гостях, — я закончила вместо него.
Он ничего не ответил, только посторонился, пропуская меня внутрь.
Комната была…обычной. Какой-то пустой, безжизненной. Большая кровать, зеркальный шкаф купе, столик, кресло, телевизор на стене. Чистота, порядок, все тот же холодный воздух. Никаких деталей, безделушек, ничего лишнего. Будто пришла не домой, а в отель. Вслух, естественно, ничего не сказала, чтобы не обижать хозяина. Он и так колючий, словно морской еж, от его энергетики хочется отойти подальше, а еще лучше спрятаться за каменной стеной. К сожалению, стены у меня нет, и прятаться не за кем.
— Как тебе? — зачем-то поинтересовался Барханов. Сам он остановился на пороге и дальше за мной не пошел.
— Ну…миленько, — я с трудом подобрала нейтральное слово.
— Да? — он вроде даже удивился, — я терпеть не могу эти комнаты. Не захожу в сюда месяцами.
Наверное, поэтому и предлагаешь их самым нелюбимым гостям.
— Мне нравится.
Он не поверил, махнул рукой, и тут же стал пугающе серьезным:
— Значит так, Вероника. Пока я не разберусь в чем дело, ты сидишь здесь и никуда не высовываешься.
— Звучит, как угроза.
— Это угроза и есть. Живешь у меня и носа не показываешь из дома столько, сколько потребуется. Поняла?
— Мне вообще-то завтра на работу, — устало напомнила ему.
— Считай, что уже уволилась. С утра позвонишь туда и поставишь их перед фактом.
Уму не постижимо! Похоже, у кого-то комплекс бога.
— И как, по-твоему, я буду жить без работы? Чем платить квартиру, на что покупать продукты? Нет, Артур. Так дело не пойдет.
— Найдешь другую. Не в этой захудалой забегаловке, — равнодушно сказал Барханов.
— Я не могу уволиться. У нас и так людей не хватает.
— Мои соболезнования, — отклика в его глаза не было совершенно.
— Далась тебе моя работа! — возмутилась я такой несправедливостью. — Не все ли тебе равно, чем я зарабатываю на жизнь?
— Нет, — рявкнул он и тут же досадливо сморщился.
Каким-то странным, волчьим взглядом скользнул по большой, идеально застеленной кровати, нахмурился и отвернулся.
— Полотенца в шкафу. Там же найдешь халат, — у него сел голос, — спокойной ночи.
Он ушел, а я ни жива, ни мертва присела на краешек кровати. Сердце гудело как ненормальное — привычная реакция на присутствие Барханова. Ни черта я не излечилась, не переболела, просто загнала свои чувства глубоко внутрь, и теперь они бурлили, кипели, требовали выхода.
И похоже, проблемы с эмоциями не только у меня. То, что я мельком заметила в его взгляде даже при большом желании нельзя было назвать ни злостью, ни яростью, ни тем более равнодушием. Это радовало и одновременно пугало.
