«воспитательный» тембр её голоса оказал на Кошу и Тира какое-то уникальное воздействие.
Как только она что-то произносила, кошечка начинала истошно вопить, а Тир присоединялся к ней, выкатывая от старания глаза и вытянувшись в струнку.
– Ты невозможно бестакт… – выдавала Лидия.
– Мауууаааа! – во весь голос взвывала Коша.
– Иииуиуууууваааа! – присоединялся Тир, явно стараясь уподобиться пароходной сирене. – Вуууавуууавууууааа.
– Заткни их! Заставь замолчать! Ты… ты… да как ты сме…
– Ваууууваааууу! – вступал Тир.
– Мааааауууууу! – идеальным сопрано выводила кошечка.
Как только Лидия замолкала, стихал и дуэт, испытывающе глядя на солистку.
– Так, короче! Я собираюсь выпить чай! Если ты хочешь, пошли на кухню, если нет… ну, можешь тут посидеть! – Даша живо заинтересовалась, куда это исчез Марик, вышла в прихожую и ловко выдернула его из бабушкиной сумки, как раз за секунду до того, как Лидия последовала за ней. – А вас, Штирлиц, я попрошу лапы куда попало не совать! – строго прошипела она юному хулигану.
Глава 26. Хранители надежды
У Лидии было одно железное правило – за столом не ругаться. Так что она с трудом утихомирила своё желание высказать этой молодой нахалке всё, что она думает, и неохотно села за кухонный стол. Хотя от мелкой шпильки не удержалась.
– Ты забыла, что я тебе говорила? Есть на кухне – дурной тон.
– Да, в лучших домах Лондо́на и Парижу! Ну, и у тебя дома… а у меня – это нормально, приятно и вкусно! – парировала Даша, не собираясь снова усаживать бабушкино "важное личное мнение" себе на голову!
– И собака эта… Почему ты завела такое бесполезное животное? Мелкие собачки – это фу! – сморщилась Лидия. Мелких псов она не терпела, потому что их обожала её главная театральная конкурентка, которой и отошли все её лучшие роли.
– Польза от размера никак не зависит. Да, он не загонит зайца и не задержит злоумышленника, зато защитит от одиночества и отчаяния. Поддержит, когда предают…
– Вот это мелкое недоразумение? – Лидия кивнула на тут же оскалившегося Тира. – Маленький урoдeц!
– Не называй его так! Маленькие, так что? Иногда человек может быть сильным, очень сильным и сломаться от того, что не хватило ему самой крошечки – того, кто всегда рядом. Не предаст, не бросит! Пусть даже под страхом смерти кинется на защиту!
– Какая ерунда, – скривилась Лидия.
– Нет, вовсе нет. Ты же играла королеву Шотландии Марию Стюарт!
– Да, это лучшая моя роль! – приосанилась Лидия.
– Не сомневаюсь, – суховато вздохнула Даша. – Знаешь, я тут недавно прочла, что, когда казнили шотландскую королеву Марию Стюарт, на эшафот она поднялась не одна – с ней пробрался её пёс. Маленький скай-терьер по кличке Геддон. Он спрятался в юбках, и его не заметили. Обнаружили, когда хотели поднять тeлo – он кинулся на палача и его помощников, и отгонял их от той, кого любил больше всего, больше жизни. Скай-терьеры тоже невелички…
Лидия словно вернулась в ту историю, проживая её заново, представляя все события и себя в роли Марии.
– Понимаешь, её предали все, вообще все, кроме нескольких слуг и собаки, которая была с ней до конца. Мария так и говорила, что он – единственный её друг. Думаешь, его вес и размер тогда имели какое-то значение?
– Нет, – глухо ответила Лидия, которая чувствовала, что ей стало как-то душновато, словно шелковый летний костюм превратился в корсет и тяжелое расшитое платье королевы Марии Стюарт.
– Вот и мне так кажется.
– А что… Что с ним потом стало? – Лидии Ивановне даже страшновато стало спрашивать.
– Его забрала служанка, даже есть версия, кто именно. Она попыталась позаботиться о Геддоне, но он не захотел жить без своей королевы. Просто отказался от еды, и вскоре отправился её догонять, – невесело сказала Даша.
Тир, укоризненно глядя на Лидию, полез на руки Даши и начал умывать её, чуть пофыркивая сердито и укоризненно – выражал своё отношение к той, кто расстроила его хозяйку.
– Я… я не знала этого, когда играла, – Лидия действительно была талантлива. Сейчас она подумала о том, что по-другому вела бы себя, ощущая там, в смертельном холоде тепло единственно верного себе существа, верного даже там, откуда не уходят живыми. – Жаль, что я не знала…
– Да, жаль, – согласилась Даша, обняв Тира. – Так что, сама видишь, их дар совсем-совсем не в размере или силе челюстей. Они – собаки и кошки – хранители самой последней надежды не остаться в одиночестве, даже когда ты уже никому не нужен, когда все люди уже тебя предали, выкинули из своей жизни. Пусть они совсем маленькие – это неважно, ведь надежда не считается килограммами, а тепло не измерить в метрах.
Лидия примолкла – так глубоко задумалась о чём-то своём, что без скандала выпила чай, машинально распрощалась с внучкой, забыв выдать ей инструкции для дальнейшей жизни.
Тиру страшно хотелось цапнуть напоследок острую штуковину, которой заканчивался налапник этой самой гостьи, но, к счастью, он оставил каблуки Лидии в покое – очень уж было хорошо у хозяйки на руках.
Лидия не слышала ни щёлканья замков у себя за спиной, ни уличного шума, обрушившегося на неё, стоило только открыть подъездную дверь, она была там – в замке Фотеригней, шла по узкому проходу к эшафоту, чувствуя у ног последнее своё тепло.
– Хранители надежды на неодиночество? – горестно выдохнула она. – Если бы было всё так просто! Все бы позаводили себе собак и кошек и были бы счастливы!
Она ехала за рулём комфортабельной иномарки в ухоженный, дорогой коттедж, и думала о том самом одиночестве, которое с нетерпением её там поджидает.
Зато, у внучки оно уже закончилось – какое же уважающее себя одиночество вынесет такую компанию?
– Прелестно! Просто прелестно! Кошь, ты опять висела на занавесках? Я же вижу, что это была ты!
– Ну, почему? Почему обязательно я? – удивлялась Кошь.
– Если бы это был Марик, то ни занавесок, ни карниза уже не было бы! – рассмеялась Даша, погладив упитанного котика.
Тот от радости куда-то унёсся словно мустанг в прерии. Буквально через минуту в этих самых прериях что-то рухнуло, зазвенело и покатилось, на помощь понеслась Кошь и грозно рычащий Тир.
– С ума сойти! – выдохнула Даша. – Но если выбирать между моим прежним времяпрепровождением и нынешним бедламом, то мне лучше бедлам! Чесслово, занавески, опрокинутая чашка, выкопанные цветы и поцарапанный диван – это всё такая ерунда и мелочь, когда ты нужен по-настоящему, когда тебя любят любого – красивого, некрасивого, бесталанного, невезучего… Любят просто потому, что ты есть. Так что
