Ольга Назарова
Воспитание Игорёшика
Глава 1. Мальчик и его мама
Игорёшик – это очень славный, милый и обаятельный мальчик двадцати четырех лет. Ах, прошу вас! Не надо возмущаться, что, мол, это не мальчик. Конечно, мальчик, не девочка же! Однозначно понятно и очевидно, что вот этот красавец – косая сажень в плечах с шапкой пшеничных, чуть вьющихся волос и славной улыбкой – мальчик Игорешенька.
По раннему детству он так забавно и мило говорил «Игогошенька», что его мама Людмила Петровна, таяла от восторга и умиления. Впрочем, от милого малыша таяли все, кроме его старшего брата.
– Бедняжка Ванечка. Он вечно такой хмурый, такой бука, – щебетала его мама, – А вот Игорёшик – солнышко, свет моей жизни.
С течением времени ряды умиляющихся малышом росли и ширились. Нет, некоторые несознательные личности почему-то считали малыша избалованным заср… Ой, простите. Личностью, не умеющей ухаживать за своей гигиеной, но на самом деле, они были не совсем правы. Игорёк не был вредным, специально никогда не пакостничал, напротив, обладая открытым и дружелюбным характером, старался одаривать всех своим обаянием. Только вот…
– Да ничего же не делает! Хоть тресни! – ворчала мужская часть семьи. Михаил Иванович – муж Людмилы Петровны и по совместительству отец обоих сыновей, как-то быстро понял, что младшенький сынок очень удобно устроился на плечах окружающих и слазить оттуда не собирается.
– Не смей угрожать ребенку, – кидалась на защиту любимого сына Людмила Петровна. – Лучше подумай, куда мы его повезем на весенние каникулы?
Однажды, измученный всё растущими денежными запросами и полным игнорированием его мнения в вопросах воспитания младшего сына, отец семейства заявил, что ему придётся урезать расходы на Игорёшика, ибо сыночек уже закончил и школу, и институт, и от армии отмазан, и даже на работку пристроен.
– Хватит уже! Может и сам зарабатывать начнёт? – размечтался Михаил Иванович.
– Ты что? Как ты можешь? Это не работа, а издевательство какое-то… Он решил оттуда уволиться! – взвилась нежная мать, пылая праведным гневом.
– Почему это? – удивился Михаил.
– У него обострённое чувство собственного достоинства! А там… Там его не уважают!
– Так и не обязаны вообще-то… Уважение, его же заслужить надо! – попытался объяснить Михаил Иванович. – Я и так едва-едва его пристроил. Хорошо, друг согласился взять.
– Этот твой друг… – далее последовал жаркий монолог матери Игорёшеньки о том, что мальчика не ценят, всячески гнобят и обижают! Работать требуют.
– Вот неожиданно, да? На работе надо работать… Караууууул! – посочувствовал старший брат Игорёчка. – Ну, ничего… Уволится, пойдёт улицы мести…
Скандал, последовавший за подобным заявлением, был сравним с извержением Везувия, и именно он стал последней соломинкой, которая сломала спину терпеливому верблюду, везущему весь этот бедлам.
– Вань, надо что-то делать. Я так больше не могу, – Михаил Иванович взялся за голову и покачивался в такой позе.
– Надо! Давно говорил, что надо! – Иван в такт отцовскому покачиванию кивал. – А может, его к бабушке и к Ирине отправить?
– Да он не поедет! Ты чё… Нас за одно предложение загрызут!
Ирина – это родная сестра Михаила Ивановича, была подвергнута семейной анафеме и отлучена от счастья видеться с Игорёшиком давным-давно. Правда, за страшное преступление:
– Люда, а может, пусть он вместо моря ко мне приедет с Ваней. С огородом поможет, на рыбалку походит, за грибами…
Этого оскорбления хватило для полного разрыва отношений и контактов. Ваня тётку обожал, и с удовольствием ездил к ней летом. Как правило, к нему присоединялся отец, а мама с Игорьком отдыхали на море, ибо это было очень нужно для поправки идеального здоровья мальчика.
– Ну, по крайней мере, давай позвоним и посоветуемся. Может, бабка наша чего умное придумает, – решил Михаил Иванович.
С этого-то отцовского решения жизнь Игорёшика и начала необратимо меняться.
Через пару дней Михаил Иванович пришел домой страшно расстроенный.
– Па, что-то случилось? – мило улыбнулся Игорёшик.
– Да, понимаешь, уволился я… Не могу больше терпеть это хамство от начальства! Я устал!
– Что значит, ты уволился? – его супруга смотрела на него расширенными от крайнего изумления глазами. – А деньги?
– А моё чувство собственного достоинства? – парировал её возражение Михаил Иванович.
– Да какое там у тебя может быть чувство? – ахнула шокированная Людмила. – Кто нас будет содержать?
– Не знаю… Не я! – открестился Михаил Иванович. – И вообще, я уезжаю в Сибирь!
Он и в самом деле, должен был уехать в достаточно длительную командировку по работе, но не счёл нужным излагать супруге этот факт. Старший сын за день до него тоже отправился по работе в длительную поездку, так что через два часа в квартире остались только ошеломлённые мальчик Игорёшик и его матушка.
– Маааам? А как же мы будем жить? – опасливо уточнил Игорёк.
– Сынок, он вернётся! Он нас просто пугает. Через пару часов он придёт и скажет, что пошутил. Уж я-то его знаю.
Знания Людмилой собственного мужа явно оказались недостаточными, потому что ни через два часа, ни через два дня супруг не вернулся, а его телефон был вне зоны действия сети. Старший сын пребывал во Владивостоке в командировке и оттуда спонсировать Игорёшика безответственно отказался наотрез.
– Я пойду работать и буду сама содержать своего сына! – решительно заявила Людмила, и отправилась штудировать объявления о наборе сотрудников, но, увы и ах, никто не желал иметь у себя искусствоведа без опыта работы, зато с внушительным списком требований к будущему работодателю. Более того, на паре собеседований ей попросту рассмеялись в лицо.
Глава 2. Перемены
Игорёшик встречал маму с сочувствием, но ему нужны были деньги и он, привыкнув к моментальному исполнению всех желаний, пожелал:
– Мам, я тут девушку встретил…
– Какую ещё девушку? – мама мальчика всегда должна бдить! А ну как девочка будет не хороша? Или пусть даже хороша, для кого-то там, но совсем-совсем недостаточно хороша для её драгоценного сокровища? А скорее, так и вовсе омерзительно плоха! Современные девицы они поголовно все такие!
– Ну, такую девушку… мам, ты мне денег дай, я её в ресторан хочу пригласить! – Игорёк даже на скорую руку подсчитал, сколько надо. – Тысчонок пятнадцать хватить должно. Ну, можно больше…
И тут Людмила как-то вдруг призадумалась… Одна часть её существа рвалась выдать ребеночку всё! Буквально всё что он хотел! А вот некое, оставшееся где-то на дне сознания опасливое и трусливое, свернувшееся в ежиный комок, чувство здравого смысла, почти совсем затоптанное тем, что Людмила считала великой
