аэропорту. Машина катилась по пустынному участку шоссе, по обе стороны которого мелькали сосны и ели. Время истекало. Михаил знал, что по прибытии в аэропорт его запрут в камере предварительного заключения и оставят там ожидать самолета на Москву. Он обязан продолжить свои усилия! Побагровев от натуги, Михаил подтянул к себе ноги и с третьей попытки разблокировал кандалы. С трудом он подавил невольный вздох облегчения. Сейчас или никогда! Одним быстрым движением Михаил атаковал водителя; правой рукой схватив того за подбородок, а левой за затылок. Он крутанул резко и сильно, свернув врагу шею. Михаил слышал хруст ломающихся позвонков, короткий стон, затем тело чекиста дернулось и обмякло. Руки противника все еще лежали на руле, но теперь перегнувшись вперед, Михаил управлял Волгой сзади. Он повернул ключ зажигания, заглушил двигатель и плавно вывел автомобиль на обочину. Через минуту Михаил окончательно завладел Волгой. Он запихал раненого агента на заднее сиденье и повернул седан обратно в город. Он знал, что у него есть около часа до того, как его отсутствие — а именно, пропажа «груза ФСБ» — будет замечена. Только оказавшись в центре Ужура, Михаил замедлил гонку. Тихо и чинно он припарковал Волгу в пустом дворе своего дома, на том же месте, где агенты взяли его двадцать два часа назад. Был ранний полдень буднего дня и несколько бабушек, разместившихся на скамейках, заметили его появление. Они равнодушно помахали руками и вернулись к вязанию и бесконечной болтовне. Солнце светило тепло и ярко и берёза, 50- метровая неизменная доминанта, раскинула свои могучие ветви, нежась в его ласковых золотых лучах. Высоко наверху шумела листва и беззаботно щебетали птички. На траве вокруг толстого корявого ствола, между узловатых переплетенных корней валялись разбросанные детские игрушки. Михаил поднялся на крыльцо. Эхо его быстрых шагов еще разносилoсь по коридору, когда он звонил в дверь. К его ужасу ответа не было. Он слегка склонил голову набок, прислушиваясь к звукам в квартире. Изнутри не доносилось ни шороха. Сердце его бешено колотилось и едва не выпрыгивало из груди. Он немного потоптался и почесал лоб. На нем топорщилась все та же мятая одежда, в которой его вчера арестовали, но его карманы были пусты. Их содержимое вместе с ключами от квартиры лежало в сейфе ФСБ.
«Дома ли они?» c тревогой подумал Михаил. Положение было отчаянным. Драгоценные минуты свободы безвозвратно истекали, неизвестно где облава сейчас происходила в городе, но за дверью его квартиры не ощущалось никаких признаков жизни; там царила мертвая тишина. Опустив голову, он еще раз постучал костяшкой пальца в дверь и коротко молвил, «Глаша, это я». Дверь распахнулась и там стояла Глаша; бледная и осунувшаяся. Она смотрела на него с удивлением. Ее прекрасные глаза, полные слез, вмиг посветлели и вспыхнули ярким огнем. Они обнялись. «Я слышала, как приехала машина, но подумала, что это снова ФСБ», радостно ворковала она. «Как быстро тебя отпустили! Нам нужно праздновать!» «Я сбежал,» поспешно сказал Михаил. «Меня собирались отвезти в Москву. Должно быть, они ищут меня сейчас или очень скоро начнут искать. Вся государственная система ловит меня. Нельзя терять ни минуты! Возьми чемодан, брось туда соль, сахар, таблетки для очистки воды, спички…»опомнившись, он остановился. «Где Катя?» «На дне рождения в соседней квартире…» «У нас есть пять минут, чтобы подготовиться и уйти!» Михаил почти кричал. «Быстрее!» «Куда мы направляемся?» «Известно куда. В тайгу», грустно ответил Михаил. «Прибежище всех беглецов и отверженных. Нам нельзя терять ни минуты. Пожалуйста, поторопитесь.» Не дожидаясь ответа, Михаил начал собирать охотничьи принадлежности и амуницию. Глаша поспешила к соседям. После недолгого размышления Михаил преодолел искушение использовать для продолжения своего побега более крупное транспортное средство, на котором он прибыл сюда. Он рассуждал, что свою синюю Волгу ФСБ быстро отследит, найдет и схватит его. Поэтому он решил погрузить свои вещи и другое имущество в мотоцикл Урал с коляской, игнорируя чекистский седан, запаркованный у крыльца. Через несколько минут во двор вышли Глаша с Катей в теплом непромокаемом пальто. Девочка закричала от радости, увидев отца, копошившегося в сарае. «Папочка, я всегда знала, что ты вернешься!» Она обняла его своими маленькими ручонками. Михаил усадил дочь на колени Глаше и они осторожно отъехали.
В этот час улицы были свободны от пробок и горожане не нашли ничего примечательного, заметив семью из трех человек на перегруженном мотоцикле, ощетинившемся удочками и свертками. Через полчаса путешественники покинули город и оказались на проселочной дороге, вьющейся через широкое картофельное поле. Васильки, ромашки и густая трава росли по обочинам. Впереди показалась сумрачная чаща, казалось бы стеной преграждавшая им путь, однако при приближении, заросли начали раздвигаться и открылся проход. Дорога стала извилистой и ухабистой, и заваленной кучами шишек и сосновых иголок. Лучи солнечного света едва проникали сквозь кроны вековых сосен, тянущихся к небу прямо и торжественно, как колонны собора. По мере того, как беглецы продолжали продвигаться вперед, лицо Михаила становилось пунцовым от напряжения, а глаза заслезились от пристального внимания. Он искал доступ к реке. В конце концов ему удалось приметить небольшое поредение в массе кустов, корней и спутанных веток. Свернув туда, он погнал свою машину напролом через дебри.
Тропа уводила их глубже в лес. Здесь была сырая тьма, бурелом и падаль. Густая листва не позволяла свету достигать земли и лесная подстилка представляла собой черную слякоть, усеянную пятнами ядовитых грибов и многочисленных муравейников. Заросшие мхом гнилые пни, груды веток и сучьев, и стволы мертвых деревьев возникали на их пути. Совы высовывали из дупел свои шустрые головы, осматривая незваных гостей. Зловещие белые птицы перелетали с места на место. Волчьи глаза сверкали в чащобе. Мягкий гул мотоцикла разносился в этом влажном и призрачном мире, нарушая покой его обитателей. Наконец духота отступила и внезапно потянуло свежестью. Oни пересекли цепочку свежих медвежьих следов. Сквозь прогалы в зарослях засверкала водная гладь. Они выбрались на обрыв. Михаил повел мотоцикл по высокому склону. Внизу среди берегов, заросших густым высоким камышом, струилась извилистая светлая река. И долго беглецы следовали вдоль ее безмятежных вод, которые то появлялись, то исчезали среди верхушек деревьев и густого подлеска. На болоте вдалеке квакали лягушки. «Вот оно», ликующе заявил Михаил, направляя мотоцикл вниз по неглубокому оврагу. У кромки воды он остановился и заглушил двигатель. Он вытянул руку, указывая на корму деревянной лодки, высовывающейся из кустарника. «Это моя лодка. Она доставит нас в мой охотничий домик.» Восторг охватил Михаила. Под сенью вековых сосен, среди спящего дремучего
