командировали в Фотокиноотдел Наркомпроса, где он стал экспертом- консультантом по технической лабораторной работе, а затем инструктором по провинциальному кинопрокату. Однако, через некоторое время выяснилось, что, еще работая в ЭКУ, он участвовал вместе с заместителем начальника Фотокиноотдела А.Д. Анощенко в заключении незаконных договоров. В результате 20 апреля 1922 г. из Фотокинотдела его откомандировали обратно в ГПУ, откуда через две недели уволили[276], более того, в июле 1923 г. Дворецкий за эти злоупотребления был исключен из партии (восстановлен он был ЦКК спустя 3 года с перерывом партстажа). В сентябре он перешел в киноорганизацию при Московском наробразе «Кино-Москва»», которую возглавил также исключенный из партии Анощенко, где стал оператором-хроникером, однако новый руководитель Н.Ф. Пластинин, вероятно памятуя о недавнем прошлом Дворецкого, уволил его по сокращению штатов в феврале, причем уволенный полтора месяца спустя проиграл в суде иск, пытаясь это решение оспорить.[277] Безработным Дворецкий оставался до лета 1924 г., когда вернулся на чекистскую службу, но уже в Иностранный отдел, по линии которого был послан на нелегальную работе в Пекин, в 1925 г. переброшен в Тегеран, в 1926 г. работал в Риге и Берлине, а в 1927 г. – в легальной резидентуре в Варшаве под прикрытием должности коменданта полпредства. По возвращении в СССР Дворецкий перешел в Оперод ОГПУ, где работал уполномоченным ударной группы по борьбе с бандитизмом до увольнения в запас Админоргупра в 1928 г.[278].
В начале 1930-х гг. в связи со свертыванием загранработы Экономическим управлением возрос переход его сотрудников во внешнюю разведку. Характерной является биография Николая Яковлевича Нехамкина (1890–1969, член компартии с 1918). С января 1919 по апрель 1921 г. он был начальником Секретно-оперативного отдела Гомельской губЧК (и непродолжительное время ИО ее председателя), в котором его непосредственными подчиненным был Эйтингон, а начальником – некоторое время Волленберг, и заведовал ее Юротделом. В последующие 10 лет Нехамкин находился, главным образом, на руководящих должностях в органах юстиции, и особенно, прокуратуры в Центре и на местах… Однако в январе 1931 г. он был возвращен на чекистскую работу и назначен в Экономический отдел полпредства ОГПУ по Московской области, где стал начальником отделения и помощником начальника отдела. В ноябре 1932 г. Нехамкина по линии ЭКУ ОГПУ командировали в Германию, однако после прихода к власти нацистов в связи со свертыванием советско-германских деловых отношений, была свернута работа и ЭКУ ОГПУ, а он стал с июня 1933 г. нелегально работать в Германии теперь уже по линии ИНО, и вел эту деятельность около полутора лет, когда возвратился в Москву[279]
В отдельных случаях источником пополнения ИНО ГПУ служили региональные чекистские органы, но в это случае в деле перевода во внешнюю разведку играли дополнительные факторы, такие например, как знание языков или высокий образовательный уровень. Таковыми обладал Яков Михайлович Металлов (Левин) (1900–1978, член компартии с 1919), будущий профессор-филолог, специалист по немецкой литературе. С декабря 1919 по май 1920 гг. он служил уполномоченным опять-таки Гомельской губЧК, затем во время польской войны был в Агитотделе ПУРа Западного фронта проводником литературы через фронтовую линию С ноября 1920 г. по декабрь 1922 г. Металлов служил в Воронежской губЧК уполномоченным, затем там же в ГПУ возглавлял отдел. Параллельно с декабря 1920 г. он учился на словесном, то есть филологическом отделении педфака Воронежского университета, и по окончании учебы в августе 1924 г. ЦК партии был вызван в Москву, после чего с октября по начало мая 1928 был в ИНО особоуполномоченным, находился на загранработе в Европе[280]. В приходе во внешнюю разведку Металлова сыграла бывшая ответственная чекистская служба, приобретенный в польскую войну опыт нелегальной зафронтовой работы и полученное языковое образование.
Говоря о переброске работников и внутри центрального аппарата, и из регионов в центр важно иметь в виду преодоленный лишь в середине 1920-х годов дефицит чекистских кадров. В первую очередь, это касалось таких специфических по требованиям к сотрудникам и методам работы подразделениям как Иностранный отдел – отсюда и регулярные перемещения работников из других подразделений.
Об особенностях подбора кадров ИНО ОГПУ можно судить на основании изучения протоколов партчистки 1929 года особенно национального состава членов и кандидатов ВКП(б) основных ведущих чекистских подразделени[281]. Наиболее “интернациональными” были отделы, занимающиеся зарубежной разведывательной и контрразведовательной деятельностью. В ячейке Иностранного отдела национальный состав был следующим: русские(сюда же входят украинцы и белорусы) – 37 чел. (34,9 %), евреи – 30 чел. (28,3 %), латыши – 14 чел. (13,2 %), поляки и литовцы – 10 чел. (9,4 %), немцы – 5 чел. (4,7 %), армяне – 3 чел.(2,8 %), венгры и австрийцы – 2 чел.(1.9 %), болгары – 2 чел.(1,9 %), греки – 1 чел. (0,9 %), не установлено – 2 чел. (1.9 %). Такая многонациональность связана с тем, что в отсутствие хорошо подготовленных специалистов по той или иной стране их функцию выполняли выходцы из этих стран. Многие из них были членами иностранных компартий и политэмигрантами. Вопреки встречающемуся в литературе мнению, иностранные граждане принимались на службу в ОГПУ, однако, при этом они должны были доказать лояльность большевистскому режиму и, как правило, состоять в компартии своей страны. Для Иностранного отдела важным кадровым источником явились политэмигранты из европейских стран, как правило, члены зарубежных компартий.
В качестве примера можно привести приход на службу в ИНО Петра Ивановича Константинова (Стефана Христофоровича Стойнова) (1894–1940, член Болгарской компартии с 1919, ВКП(б) – с 1926). Константинов участвовал в подпольной партийной работе на родине, затем в Румынии и Турции. В Константинополе в 1924 году, во время работы инкассатором во франко-английском акционерном обществе, он был завербован резидентурой ИНО, находившейся при советском консульстве, и по ее заданию вел разведработу в Греции, а затем в Египте. В 1926 г. Прибыв в Москву, Константинов стал уже штатным работником ИНО, и будучи назначенным уполномоченным, был возвращен на работу в Константинополь, откуда возвратился в 1929 г. После этого наряду с должностью уполномоченного ИНО Константинов, являлся референтом Ближнего Востока НКИД. Уйдя в июне 1930 г из ОГПУ и НКИДа по состоянию здоровья 1 июля 1930 г. он возглавил только что созданную в составе Союзкино Иностранную группу, занимающуюся привлечением зарубежных технических специалистов в советскую кинопромышленность. Однако в 1931 г. он был снова возвращен в ИНО ОГПУ и направлен на закордонную работу на Балканы.[282]
Фото 28.
Однако, значительно большим. по сравнению, с балканскими выходцами был процент выходцев из Польши – как этнических поляков, так и литовцев и евреев. Это объясняется тем, что в 1920-е годы польское направление было главным. Однако в органах разведки и контрразведки работали и поляки, владевшие родным языком, но в Польше никогда не жившие.
