— Эван был экзаменатором. Решил, что будет прикольно взять меня, ведь это подкрепит мнимую объективность фирмы. Отец со мной не общался особо, так что подумал, что легко будет держать дистанцию.
— А теперь ты живёшь в его доме, — насмешливо заметил парень.
— Я поссорилась с мамой, это к делу не относится. Так вот… отвечая на твой второй вопрос: я выбрала фирму отца, потому что собираюсь работать не за его спиной, а наравне с ним.
— Ты реально в это веришь? Ну и тупость, — прыснул Ник. — Руперт никогда не позволит тебе вырваться вперёд в своей же фирме, это подорвёт его авторитет. Как минимум. Он тебя задавит, Берлингер.
— Ты уверен, что сейчас о моём отце говоришь? — уточнила я. — Руперт от меня ничего не ждёт, он не заставляет меня работать на износ, не контролирует мои успехи. Не бьёт меня, если успехов нет.
Юргес сохранял стальную выдержку, ничем не показал, что мои слова ударили по самому больному.
— Тебе повезло.
— Мне не повезло, — покачала головой. — У меня тоже есть проблемы, как и у тебя, и этого идиота Шэйна. И у всех вокруг.
— Поэтому ты решила создать артефакт?
— Ты из-за этого сюда припёрся? — Я не удержалась и засмеялась — настолько нелепо было видеть, как Юргес опасается, что я могу лишить его победы, даже не зная, что на самом деле всё гораздо серьёзнее — я пытаюсь обыграть смерть. — Увидел нас с Шэйном и решил, что мы объединились?
— Ты знаешь, что Шэйн сейчас второй в бальной таблице? — спокойно поинтересовался Ник, словно я не раскрыла его до банального идиотский план. — Он на стажировке не появляется недели две уже, и его до сих пор никто не обогнал. Ты явно не видела, что он умеет, если считаешь его слабым соперником. Он впереди… почти всех.
— Кроме тебя, — вставила я.
— И мне как-то не хочется, чтобы что-то поменялось.
— А что, меня легко обогнали? Неужели меня проще одолеть, чем Шэйна?
— Ты всё ещё в десятке.
— Серьёзно?! А остальные что, вообще не работают? Меня же не было месяц.
— Большинство не за работой пришли, а за печатями для института.
— У меня всё ещё есть шанс получить работу в фирме? — Сердце ёкнуло в груди.
— У тебя нет шансов, — моментально взъерепенился Ник, — тебе не обогнать меня.
— О, конечно, как я могла забыть. На битве стажёров тебя тоже нельзя было обогнать. Точно-точно.
— Это была секунда, Берлингер.
— Моя секунда, — ответила ему с тем же превосходством, с каким каждый раз он осаждал меня.
— Да зачем тебе это вообще?!
— Чтобы над тобой издеваться, конечно.
— Зачем тебе стремиться победить? — сделал вид, что не услышал меня Юргес. — Подошла к отцу. Устроилась в фирму. Всё.
— Как у тебя всё просто, — задумчиво проговорила я. — Почему же ты стремишься победить? Поговори со своим отцом. Тот поговорит с моим. Всё. Ты устроишься.
— Мой отец не такой человек, — туманно ответил Ник, сползая со скользкой темы. Задавать провокационные, зачастую унижающие вопросы мог только он. Когда их задавали ему, он плавно уходил от темы.
— Так и собираешься философствовать весь вечер?
— Рядом с тобой других желаний не возникает, — «мило» проворковал он.
— Как хочешь. Лично я собираюсь заняться полезным делом. Если хочешь, присоединяйся.
В этом он отказать мне не мог.
Глава 4
Глава 4
— Юргес, это кабинет моего отца!
— Спасибо, что подсказала. А то я не умею читать таблички на дверях.
— О, в тебе проснулось остроумие? Там большими буквами написано «посторонним не входить».
Ник обернулся и с каменным лицом предложил:
— Ну так выйди.
— Ты сейчас получишь, Юргес.
— Зарплату?
— По башке.
Блондинчик раздражённо вздохнул.
— Берлингер, я тут вообще-то тебе помочь пытаюсь. Готов поспорить, что чудо-доска хранится у твоего отца там же, где и у моего.
— Чудо-доска? — едва не прыснула со смеху.
Пока Ник рыскал по кабинету, я тоже решила осмотреть рабочее место Руперта. Беспорядок — его кредо, явно. На полках вперемешку стояли, — а некоторые лежали друг на друге, — потрёпанные книги, отдельное место было выделено для каких-то папок с непонятным содержимым. На столе тоже было множество листов, даже удивительно, где в наш век Руперт откопал столько бумаги.
Я уселась в мягкое кожаное кресло, покрутилась из стороны в сторону, коснулась сенсорной клавиатуры и случайно «разбудила» компьютер. На экране высветилось последнее совершённое действие отца.
«Квитанция об оплате обучения в «Государственный акамарский университет»;
На имя: Эрин Шэдли;
Факультет артефактики, кафедра социальной артефактики, направления авторская артефактика.
Номер транзакции: 3458723635279.
Платеж успешно совершен.
Спасибо, что воспользовались сервисом «Мои платежи». Вопросы о платежах и пожелания по работе направляйте в службу поддержки.
Это письмо создано автоматически. Пожалуйста, не отвечайте на него».
Мой отец был успешным бизнесменом, великолепным артефактником, но, увы, ужасно несобранным человеком. Он носил мешковатую, неглаженую одежду, частенько проливал на неё кофе, не успевал помыть посуду и ел из грязных тарелок, днями пропадал на работе, теряя счёт времени, и иногда так торопился куда-то, что забывал выключить компьютер.
Я совершенно не удивилась, что он оставил вкладку личного кабинета банка. Это было так на него похоже!
Я удивилась тому, что он оплачивал моё обучение. В ГАУ.
Оплачивал.
Моё.
Обучение.
В ГАУ.
… но я там не училась.
Я вообще не поступала на факультет артефактики, ни в ГАУ, ни в какой бы то ни было другой университет.
И пока я поражённо пялилась на экран, в памяти всплыл вечер, когда я впервые сунулась к отцу за помощью. Притащила платформу для создания артефактов прямо к нему в комнату отдыха. А он сказал мне тогда: «Всё равно хорошо, что ты поступила в ГАУ. Я советовал твоей маме именно его, хотя, если честно, мне казалось, она сделает по-своему».
— Я нашёл чудо-доску! — торжественно объявил Ник. — Берлингер? Берлингер! Эу! Ало! Приём!
— Моя мать меня продала, — шокировано выдавила я.
— Что?
Пришлось оторваться от экрана компьютера и посмотреть на блондинчика. Он стоял с коробкой в руках, глядел на меня с лёгким недоумением, даже прищурился как-то подозрительно, будто пытался уличить в чём-то. Несмотря на всю напускную грозность, вид его был очень уверенным, на секунду я даже позавидовала своему злейшему врагу.
