Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
К удивлению карлицы, Глебушка с аппетитом принялся за еду. Она отметила про себя, что мальчик явно идет на поправку, хотя доктор, приходивший два дня назад, почему-то этого не заметил и выписал новое лекарство.
— Я гляжу, ты скоро в двери не пройдешь, Архип, — подшутила она над стариком, доедавшим кусочек булки. Со времени своего знаменитого путешествия из погорелой Москвы в Тихие Заводи тот заметно раздобрел.
— С таким славным господином, пожалуй, что и не пройду. — Архип с удовольствием наблюдал за тем, как жадно ест малыш, и даже подмигнул Евлампии с таким гордым видом, словно в этом необыкновенном аппетите была его личная заслуга.
— Ступай-ка к себе, — приказала ему карлица, — посуду я потом сама снесу на кухню.
Ей не терпелось продолжить объяснение с Глебушкой, а при старом слуге он явно не желал обнаруживать свое умение разговаривать.
Архип знал, что спорить с шутихой себе дороже, и, как ни хотелось ему еще полюбоваться маленьким господином, он все же поспешил поскорее убраться. Евлампия еле дождалась, когда Глебушка закончит завтракать.
— Твой отец не изверг какой-нибудь, чтобы его так бояться, — укорила она мальчика, едва тот поставил на блюдце пустой стакан из-под чая. — К тому же ты не смог бы долго лгать всему дому.
— Да, я знаю, — обреченно произнес мальчик, опустив голову.
— Отдай мне, пожалуйста, второй учебник, — строго попросила нянька, — и обещай, что сегодня же сядешь заниматься с Борисушкой. Вместе вы горы свернете, а по отдельности… — Она вдруг замолчала, увидев, что Глеб еще ниже опустил голову и заплакал. — Что с тобой, миленький? — прижала она его к груди, но Глебушка резко вырвался, вытер слезы, а потом достал из-под перины учебник и протянул его няньке:
— Вот увидишь, ОН не обрадуется, а только пуще рассердится!
Евлампия поняла, что ребенок имеет в виду князя. Она прекрасно знала, какие чувства движут мальчиком, который с первых лет жизни ощутил на себе отцовскую нелюбовь, но также понимала и то, что Глебушка судит предвзято. Каким бы злодеем ему ни казался отец, но все же он не враг собственным детям. Она твердо решила сегодня же поговорить с князем о Глебе.
— Поживем — увидим, — ласково ответила она и погладила ребенка по худенькому плечу, — а пока что прими лекарство!
Нянька поставила пузырек на столик, рядом с кроватью. Лицо Глебушки исказилось, едва он увидел склянку, в глазах метнулся страх.
— Не буду пить! — решительно заявил он. — От лекарств мне только хуже!
— Вот новости! — возмутилась Евлампия. Она знала детей и не удивлялась такой реакции при виде микстуры. — Надо обязательно выпить, доктора знают, от чего тебе будет лучше.
— Не буду это пить! — еще более решительно заявил Глеб. — Хватит с меня лекарств! Я здоров!
Она и сама видела, что он совсем не похож на больного ребенка и уже не напоминает прежнего чахлого Глебушку на краю могилы. Но, возможно, это произошло благодаря докторам, которых призвал для него в Москве отец, и их чудесным снадобьям. Как бы князь ни относился к сыну, а денег на докторов и лекарства не жалел — Евлампия знала, какие внушительные ему присылают счета.
— Ну хорошо, — пошла на уступки нянька, озадаченная этим агрессивным сопротивлением. — Сейчас можешь не пить, но тогда ты примешь лекарство на ночь, после ужина. Есть из-за чего упрямиться, милый! Тебе прописали всего одну ложечку в день.
Глеб с облегчением вздохнул и вдруг совсем иным, детским голосом попросил:
— Евлампиюшка, расскажи мне то, что вчера рассказывала гостям!
Оба мальчика, и Борисушка, и Глебушка, обожали, когда нянька «изображала голоса». Этот талант у нее обнаружился очень давно, в молодости. Однажды после болезни она осталась без средств к существованию, а ближайшие ее родственники жили в соседней губернии. Денег у девушки совсем не было, и ей грозила попросту голодная смерть. Здраво рассудив, что любой труд почетнее нищенства, Евлампия примкнула к бродячей цирковой труппе лилипутов под руководством Якова Цейца, маленького бессарабского еврея. Он-то и обнаружил в ней талант к подражанию разным голосам и уговорил выступить на ярмарке. Евлампия произвела впечатление на публику и несколько лет путешествовала с бродячим цирком. Однако карьера циркачки мало привлекала девушку дворянского происхождения, и она предпочла навек остаться в приживалках. Яков Цейц со своей труппой часто наезжал в Москву, время от времени они видались и вспоминали прошлое. Евлампия всегда с нетерпением ждала приезда цирка и водила на представления маленьких Белозерских. Можно было предположить, что карлица тешит больное самолюбие, забывая о своем уродстве среди собратьев по несчастью. Только Наталичке она призналась в том, что Яков Цейц был единственным мужчиной в ее жизни и, если бы не различие вероисповеданий, они наверняка были бы вместе.
Нянька с удовольствием взялась за дело, а Глебушка смеялся и хлопал в ладоши, вмиг превратившись в обычного шестилетнего ребенка. Евлампия так увлеклась представлением, что не заметила, как исчез с тумбочки пузырек с лекарством. Более того, мальчик был так ловок, что незаметно для нее выплеснул содержимое пузырька за окно, чуть приотворенное им и тут же крепко прикрытое. Рамы в его комнате на зиму не замазывали, так как доктора велели проветривать спальню больного как можно чаще. Под окном же стояло корыто, из которого в этот миг как раз хлебал воду любимый пес хозяина Измаилка. Пронзительный скулеж прервал выступление шутихи.
— Что это с Измаилкой? — сунулась она в окно.
Пес бегал по двору кругами, шатаясь, будто пьяный, и продолжал жалобно скулить. Дворовые люди поначалу шутили над «угоревшей псиной», но переполошились, когда увидели, что задние лапы у Измаилки отнялись, и он еле волочит их за собой. Если князь решит, что Измаилку опоили, всем несдобровать! Один из мужиков снял овчинный тулуп, завернул в него Измаилку и понес его на задворки, с глаз долой. Прежде лютый, а теперь беспомощный пес с благодарностью смотрел на мужика, которого не раз гонял по двору в надежде поймать и подрать на клочья.
Глаза мальчугана округлились от ужаса. Он один догадывался, отчего собаку внезапно парализовало. Евлампия, испугавшись, что у малыша может случиться нервный срыв, закрыла и зашторила окно, а его самого уложила в постель. Глебушка дрожал всем телом, зубы у него заметно стучали.
— Холодно, — прошептал он, — пусть принесут горячего чая с медом.
— Сейчас, миленький! — засуетилась нянька и выбежала вон.
Как только она исчезла, Глеб достал спрятанный под подушкой пузырек, снял пробку и понюхал ее.
— Анис и еще какая-то сладкая трава, — тихо произнес он, нахмурив брови и недоверчиво поводя носом, что в этот миг делало его очень похожим на отца. Дрожь прошла, он как будто успокоился. — И вовсе это не новое лекарство! Такое уже было.
Глеб спрятал склянку в тумбочку, где уже обреталась целая армия самых разнообразных по форме пустых пузырьков из-под лекарств.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
