резал себе вены. Подруга Лори, Дайан Нортон, красивая темноволосая девочка, которая недавно перевелась в Мэдисон, подвела обоснование под всю эту концепцию членовредительства. Она говорила людям, что это помогает снять напряжение.
Лори заинтересовалась и решила попробовать то, чему учит Дайан. Больше всего Лори привлекало в Дайан её холодный характер. Когда Ларри Лезербери встретил её, он описал Дайан как ужасно жестокую и лишенную эмоций. Он видел, что Лори чрезвычайно привязалась к ней; фактически, все они восторгались Дайан, называя "ледяной принцессой".
Вскоре после встречи в первой половине 1991 года Лори влюбилась в Дайан, решив, что в сексуальном плане, вероятно, она предпочитает женщин. Какое-то время Лори общалась со своим парнем, Аароном Холлом, и подумала, что, возможно, она бисексуалка. Однако вскоре она избавилась от Аарона – позвонила однажды Ларри и сказала: "Угадай, что я сделала! Угадай, что мы с Дайан сделали!" Она безудержно смеялась над своей победой.
Идея Дайан о членовредительстве понравилась Лори, и братья Лезербери видели, как две девочки открыто этим занимались. Они заметили, что всякий раз, когда Дайан резалась, то же самое делала и Лори.
– Лори – чрезвычайно созависимый человек. Знаете, она пытается быть похожей на всех, кого встречает, – рассказывал Ларри. – На Дайан, например. Дайан брила голову, за исключением челки. У Лори была точно такая же стрижка.
Вскоре Ларри и Терри присоединились к девочкам и тоже стали резаться. Обычно они использовали бритвы или булавки и просто делали поверхностные порезы; им хотелось видеть кровь, смотреть, как она сочится. Дайан была абсолютным экспертом в этом, у неё красовались шрамы на обеих руках.
– Можно чувствовать, как вытекает кровь, и это приятно. Мы этим снимали напряжение, – объяснял Ларри. – То есть, я кололся такой большой английской булавкой, чтобы снять напряжение. Тогда я получал физическую боль, благодаря которой не замечал боли эмоциональной.
Для Лори, которой к тому времени исполнилось 16 лет, практика нанесения себе порезов превратилась в физическое и эмоциональное саморазрушение. Она начала уродовать себя ночью в одиночестве в своей комнате, а не только когда была на виду у других и пыталась произвести впечатление.
– Я резалась не ради удовольствия. Я всегда расстраивалась, когда этим занималась – плакала и чувствовала, что нужно порезаться ради снятия напряжения, – рассказывала Лори. – Когда я впервые увидела, как это делают Дайан и Ларри, меня стошнило. Но, видите ли, когда я выросла, мне не позволяли ни причинять боль, ни показывать своих чувств. Мне запрещали плакать и рассказать родителям о своих чувствах, потому что те никогда меня не слушали. Как ещё мне было избавляться от боли? Когда я этим занималась, мне казалось, что боль отступает.
Всё это время Лори продолжала дружить с Хоуп и постепенно подружилась с Тони. Она познакомила их с Дайан, и те подумали, что новенькая классная. Она увлекалась идеями течения "Нью Эйдж".
В то время Тони уже училась в частной средней школе; все её друзья были строго натуралами из Мэдисона. Она по-прежнему общалась с некоторыми из них, хотя и устала от их общества. Тони искала тех, кто может как-то разделить её мучения, а не просто спутников для походов по магазинам.
По словам Лори, в школе и на занятиях она, Тони и Хоуп делали небольшие порезы бумагой и бритвой на руках. Это были очень поверхностные порезы, которые заживали через день или два. Лори утверждала, что другие дети видели, чем они втроем занимаются, но никто ничего не говорил.
– Если бы возникли вопросы, вряд ли они бы пришли ко мне, потому что большинство меня сторонилось. Я им не нравилась, они боялись меня или что-то в этом роде, – говорила Лори.
В понедельник, 18 марта 1991 года, во время утреннего урока на первом уроке Лори нанесла себе несколько поверхностных порезов на руках. Никто в школе этого не заметил, но на следующий день Такетты увидели порезы и забеспокоились. Они отвезли Лори в больницу в Мэдисоне.
20 марта Лори осмотрела психиатр, доктор Гвен Хитон. Лори сообщила, что за неделю до этого она поссорилась со своим бывшим парнем Аароном, и сказала врачу, что не хочет поддерживать с ним даже дружеские отношения.
Доктор Хитон порекомендовала Лори начать терапию с местным консультантом и прописала дезипрамин – антидепрессант, который велела принимать ежедневно.
Всего два дня спустя, в пятницу вечером, Тони пригласила Дайан и Лори переночевать у неё. Наверху, в её комнате, кто-то вытащил упаковку новых бритв. Лори взяла одну, заявив, что это просто для вида.
– Я делала движения, будто собиралась порезать тыльную сторону ладони, и, наверное, у меня рука дёрнулась, и я действительно порезалась, хотя и не хотела, – объяснила Лори.
Кровь хлестала повсюду. Тони привела Лори в ванную, но кровотечение продолжалось. Порез был глубоким, до кости. Тони не знала, что делать. Она была вне себя – думала, что Лори умрёт. Она хотела рассказать родителям, но Лори уговорила её этого не делать. Дайан тем временем достала фотоаппарат и пыталась сфотографировать рану.
В 19:30 Тони принесла сотовый телефон в ванную, и Лори позвонила отцу, который примчался к Лоуренсам. Он отвёз Лори в больницу, где ей провели хирургическую операцию. Нанесённая самой себе рваная рана была около 10 см длиной. Рана была достаточно глубокой, чтобы разорвать сухожилие. Джордж Такетт подписал бумаги, чтобы поместить Лори в психиатрическое отделение больницы Джефферсон в Джефферсонвилле, куда её вскоре должны были перевести на лечение.
– Всё произошло так быстро, что я была в шоке, – рассказывала Лори. – Мне зашили рану, а потом отец сказал, что я еду в больницу Джефферсон. Я начал кричать на него и обзывать, в итоге мне поставили капельницы и вкололи двойную дозу торазина, потому что от одной дозы я ничего не почувствовала, а потом вкололи снова, и тогда подействовало. Я не могла пошевелиться.
Лори госпитализировали в больницу Джефферсон на следующий день, 23 марта 1991 года. Джордж Такетт сказал лечащему врачу, что поведение Лори ухудшилось после того, как она завязала дружбу с новенькой в школе. По-видимому, именно Дайан первой сообщила ему о членовредительстве Лори.
– Возможно, она пыталась меня предупредить, – подумал Такетт.
Во время первого сеанса терапии Лори сказала доктору Кевину Конли, что у неё нет суицидальных наклонностей, объяснив, что ещё 5 или 6 одноклассников тоже режутся, но не ради попытки самоубийства, а для снятия напряжения. Она рассказала психологу, что подруга Стейси тоже порезалась в школе
