Рафаэль вслушивался в окружение, и то, что он слышал, совсем ему не нравилось. Он чувствовал, как Мир Низших оживает, как пробуждаются ото сна хранители Древнейших Артефактов и это был плохой знак. Что-то темное чувствовалось даже в самом воздухе, и эти энергетические потоки давили на Рафаэля, заставляя то и дело оглядываться по сторонам в ощущении постоянной опасности.
Неожиданное землетрясение выбило у него почву из-под ног, и Рафаэль камнем полетел с обрыва вниз. Над ногами простиралось бугрящееся бурыми облаками небо, а под головой чернела клыкастая пропасть.
Огонь упругой волной пронесся по телу, выламывая физическую оболочку наизнанку. Мгновение… и Дракон расправил кожистые крылья. Потоки раскаленного воздуха уперлись в их паруса, и крылатый ящер воспарил ввысь.
Теперь в черепной коробке Рафаэля был полный покой. Его сенсорное восприятие, словно радар, было направленно на брата и стихийку. Их запах он чувствовал сквозь вибрирующие в воздухе магические волны Мира Низших. Улавливая тонкие нити, связывающие его и этих двоих, он безошибочно летел по направлению к скалистому уступу с редкими зарослями, который протянулся на многие мили вдоль горной гряды. Дракон парил над ней пока не заметил две пульсирующие алым точки. Его внутренний зверь взвыл от предвкушения скорой встречи с той, что занимала сейчас в нем все внутреннее пространство.
Выискав удобную площадку для приземления, он камнем упал вниз и, не долетев до твердой поверхности земли всего несколько сантиметров, перекинулся в человека.
Уже стоя на двух ногах, профессор втянул в себя горячий воздух и, снова уловив связующие нити, будто ищейка, пошел по ним.
Чем ближе он подходил к тому месту, где сейчас находились Габриэль и Элизабет, тем чаще билось о ребра его сердце и становилось невыносимо трудно дышать. Он явственно ощущал в воздухе запах недавнего соития, и ревность тут же вспыхнула в нем, затмевая разум. Сейчас он боялся, что его дракон не сможет принять того, что его девочку отымел Габриэль. Как бы он ни настраивался на ту мысль, что этого не избежать, его дракон не желал делиться, и Рафаэль боялся не справиться с чувством собственнического инстинкта и ненароком навредить малышке.
Оставалось всего несколько десятков шагов, когда грудь сковало что-то страшное. В глазах полыхнул огонь, лишая его не несколько секунд зрения. Руки Рафаэля взметнулись к глазам, и когда он наконец-то смог проморгаться, и зрение вернулось к нему, он увидел их.
Габриэль лежал на спине. Его разметавшиеся по земле волосы были полностью окрашены серебристым цветом, отчего кожа лица казалась неестественно белой. Синие круги под глазами и темная паутинка, расчертившая все лицо, придавали ему зловещей вид. Даже с закрытыми глазами он выглядел пугающе.
Рафаэль перевел взгляд ниже, на светлую макушку Элизабет. Ее голова покоилась на груди Габриэля, и ее рассыпавшиеся длинные локоны скрывали под собой его обнаженный торс. Ее ладошки лежали на плечах Габриэля, и Рафаэль, сжав до ломоты в челюсти зубы, быстрым шагом приблизился к ним. Но стоило только профессору склониться над Элизабет, чтобы оторвать ее от Габриэля, как он услышал голос графа.
– Сядь… – пробасил брат.
Рафаэль от неожиданности подпрыгнул на месте.
– …девочка сильно вымоталась, Рафаэль, ей нужен отдых.
Профессор смотрел на потрескавшиеся, еле шевелящиеся губы Габриэля и сквозь разрывающую нутро ревность никак не мог понять, что же в нем изменилось.
– Нам нужно выбираться отсюда, – упрямо проговорил профессор.
Не желая прислушиваться к брату, он протянул руки к маленькой фигурке, но мгновенно был остановлен взглядом ярко-желтых глаз Габриэля.
– Брат, не усложняй… – прохрипел он, пронзая Рафаэля энергетической волной огненного Дракона.
– Не может быть, – выдохнул Рафаэль и, опустившись на колени перед Габриэлем, протянул руку к его груди.
– Да, брат, ей это удалось, – губы Габриэля растянула глупая улыбка, но тут же она сошла с его лица. – Но я чувствую здесь совсем другую силу, – прошелестел голос Габриэля.
– И я чувствую ее.
Ладонь Рафаэля подрагивала на груди брата, он сейчас чувствовал все то же, что и Габриэль. Чем дольше его энергетическое поле проникало в брата, тем больше он видел и чувствовал. Сейчас они становились сильнее, и их чувствительность, обострившись до самой высшей точки, превратилось в сплошной магический поток.
– Не-е-е-е-ет! – прокричала на одной ноте Элизабет, и ее тельце забилось в конвульсиях на груди Габриэля.
Вихрь диких эмоций Элизабет ворвался в магический поток братьев, разрушая его целостность.
– Куколка, ну, зачем ты так?! – прохрипел Габриэль, принимая сидячее положение и перемещая Элизабет в своих объятиях.
У Рафаэля в этот момент пальцы сжались в кулак до хруста.
– Нам придется делить ее, – оглушительным эхом прозвучали слова Габриэля в голове у Рафа.
– Что?! Нет! Зачем она тебе, Габ! Теперь она не нужна тебе, – на одном дыхании произнес профессор.
Хоть это и звучало из уст взрослого мага как-то по-детски, но он сейчас не мог принять этого. Зачем Габриэлю эта стихийка? Ведь она выполнила свое предназначение, и теперь тело Габриэля свободно от демона, и у Рафаэля есть еще пара дней, чтобы попробовать найти противоядие от заклинания, которое они наложили на девочку. Хотя…
– Я люблю ее, – проговорил Габриэль, и у Рафаэля на миг остановилось сердце в груди.
– Что ты сказал?! – профессору показалось, что он ослышался.
– Я не попугай, чтобы повторять одно и то же, и… прекрати на меня пялиться, как на умалишенного, троллья задница тебе в рожу! Думаешь, мне легче от этого? – он замолчал на миг, а Рафаэль так и сидел с открытым ртом и слова не мог сказать. – Если думаешь, что мне легко, то ты ошибаешься, – чуть тише проговорил Габ, поглаживая по голове стихийку.
– Но с чего ты решил, что это люб… – Рафаэль запнулся на этом слове, – … любовь. Ты не можешь любить! Ты демонов засранец и сухарь! Тебе это не дано!
Раф больше не мог оставаться на месте. Он вскочил на ноги и начал мерять длинными шагами каменный уступ.
– Я тоже так думал до сегодняшнего дня, – только и успел проговорить Габриэль, когда над их головами раздался дикий рев, и Рафаэль, метнувшись к брату, закрыл собой и его, и Элизабет.
– Началось! – утробно пророкотал девичий голос, и тело Элизабет охватило синим пламенем, пропускающим через себя желтые всполохи охватившего девушку огня.
– Великий Спириус! – Рафаэль отступил на шаг и, припав на одно колено, опустил взгляд в каменную твердь, то же самое сделал и Габриэль.
– О, Великая ЗОВВа [мать четырех стихий], приветствуем тебя! – проговорил Рафаэль, не поднимая взгляда, но не потому, что ему не хотелось узреть изначальную мать четырех стихий, о которой ходили легенды, и имя которой было пропитано мифическими историями, а лишь отдавая дань уважения той, чья изначальная природа берёт свою силу из древних Магических Артефактов, той, которой больше сотни веков, и той, которая является дочерью Верховного Небесного Отца Магов.
