Ознакомительная версия. Доступно 62 страниц из 309
только одному цесарю, вследствие чего есть опасение, что цесарский двор в мирных переговорах будет только одному себе «искать прибытка и пользы, а о союзниках никакого попечения иметь не будет». Ответ английского короля он обещается по возвращении из Англии сообщить послам. В конце беседы Бозе предложил послам вопрос: если, от чего Боже сохрани, цесарь паче чаяния заключит особливый мир с турками, нельзя ли будет царю вместе с королем Августом одним продолжать войну, приняв во внимание, что у короля для этого приготовлены не только польские и литовские силы, но и войска его наследственных саксонских земель? Послы ответили, что они вскоре отправляются в Вену к цесарю и будут всеми мерами стараться, чтобы тот мир «препять» и чтобы цесаря до такого мира не допустить, и просят и короля польского велеть своему уполномоченному в Вене оказывать им, послам, поддержку в этом деле. О результатах, добрых или худых, послы поставят польского короля в известность и договорятся с ним при личном свидании на обратном пути из Вены в Россию; но, во всяком случае, как бы дело ни кончилось, его царское величество обнадеживает брата своего, короля, что от него не отступит. Государь желает, чтобы и король, со своей стороны, пребывал с ним в крепком союзе и содружестве. Тогда, если бы прочие союзники их неправедно и покинули, однако же им обоим, великим государям, «в союзе их правом Бог помогати будет. В заключение послы спросили Бозе, нет ли у него таких сведений: не хочет ли цесарь помириться тайно от своих союзников? Посол на это ответил, что такого подлинного известия у него нет, но при этом прибавил, что „если турок уступит цесарю Седмиградскую землю во владение одному, то, конечно, цесарь и суток не будет мешкать и тот мир примет“. На этом беседа кончилась»[280].
11 мая были окончательно приняты на русскую службу Корнелий Крюйс с чином вице-адмирала, которого он так желал, Ян фон Рез с чином шаутбейнахта (контр-адмирала) и другие начальные люди голландцы; «хотели ехать, — добавляет „Статейный список“, — к Москве чрез Архангельской город по отъезде великих и полномочных послов из Амстрадама»[281]. В «Расходной книге» посольства читаем под 14 мая запись о выдаче трех золотых «нотариусу Гендрику Оутхерсу, при котором принятой великого государя в службу шутбенахт Ян фон Рейс присягу чинил»[282].
ХХ. Поездка в Саардам. Новые известия о предстоящем мире с турками
Невеселые мысли, внушенные, надо полагать, Петру событиями в Москве и вестями о распаде союза против турок, не мешали ему 11 мая в последний раз перед отъездом заглянуть в любимый Саардам и провести там этот день. Известие об этой поездке записано у Ноомена. «11 числа, — читаем в „Записках“ последнего, — приехал на своей буер-яхте из Амстердама сюда его царское величество с князем Сибирским (вероятно, с Ф. А. Головиным, носившим титул наместника Сибирского) и с маленькой свитой. Они отправились в дом Корнелиса Михаильса Кальфа и поехали с ним на его буере вверх по Зану до дома Мейндерта Арентсона, где их угостили. Царь зашел и в дом Класса Арентсона и пил там чай. Ему очень хотелось видеть, как мелют табак; поэтому Класс Арентсон и его сын Арент Блум повезли его и князя Сибирского на своем ботике по Зану к дому Дирка Янсона, откуда они самой близкой дорогой через поле отправились на мельницу; здесь они оба очень внимательно смотрели, как мололи стебельки табаку. Потом великий князь пожелал видеть, как приготовляется нюхательный табак, и они пошли на мельницу Класа Симонсона Рейнтье. Царь не захотел идти по Герренвегу, где собралось много народа, желавшего его видеть: поэтому они шли полем, пока это было возможно, затем сели в ботик и доехали на нем до мельницы. Там великий князь и князь Сибирский смотрели с большим удовольствием, как мололи дорогой нюхательный табак». Заметим, что этот особый интерес к обработке табака, проявленный Петром в последнюю поездку в Саардам, вероятно, был вызван недавним заключением табачного договора с Кармартеном. «Чтобы избежать взоров любопытных, — продолжает Ноомен, — они поехали отсюда на ботике прямо до западного конца Земанспода и прибыли туда, когда уже стемнело. Великий князь и князь Сибирский вошли в дом Корнелиса Михаильса Кальфа и оставались здесь до 11 часов вечера; свита же не знала, где они находятся, но на ночь они вернулись в квартиру свиты».
Схельтема, передавая в общих чертах рассказ Ноомена, сообщает нам даже подробности разговора, веденного царем вечером этого дня в доме Корнелиса Кальфа: «С особым удовольствием разговаривал он о Заандаме и с большой похвалой отзывался о жителях его, говоря, что в искусстве постройки торговых судов он ставит заандамцев выше англичан; он удивлялся той необыкновенной быстроте, с которой они строят и оснащивают свои суда; хвалил их образцовый порядок и целесообразность в их учреждениях, высокое качество их работы, а также их громадные запасы леса и обилие всякого рода машин». В подробностях этого разговора слишком уже много похвал по адресу саардамцев, чтобы не видеть в них скорее чувства местного патриотизма самого ли Схельтемы, привязанного симпатиями к своему маленькому городу и гордившегося им, или его источника, настроенного также патриотически, чем подлинных слов царя.
Петр переночевал в квартире проживавших в Саардаме и работавших там русских и на следующий день, однако не без препятствий, вернулся в Амстердам. «12 мая, — продолжает свой рассказ Ноомен, — царь хотел уехать, но это ему удалось не сразу. Заметив, что на улице собралась большая толпа, желавшая его увидеть, он не выходил из квартиры, а любопытные стояли на улице с утра до самого обеда. Наконец, они устали, им надоело так долго напрасно ждать, и каждый пошел восвояси. Заметив это, он пошел по опустевшей улице вместе с князем Сибирским и некоторыми из своих людей к буер-яхте и уехал в Амстердам»[283].
При последнем свидании и разговоре с польским посланником Христофором Бозе послы не могли получить от него никаких документов, никакой «подлинной ведомости» об открывавшихся мирных переговорах цесаря с турками. 12 мая такие документы были в их руках; они были присланы варшавским резидентом А. В. Никитиным, который писал послам, что к нему приезжал цесарский посланник в Варшаве, «облегат», и передал ему копию с грамоты цесаря Петру: подлинная грамота отправлена в Москву. В этой грамоте цесарь доводил до сведения своего союзника о мирных предложениях султана, сделанных чрез английского короля, просил царя назначить со своей стороны комиссаров для ведения мирных переговоров. Посланник уверял
Ознакомительная версия. Доступно 62 страниц из 309
