– Он странный. Выглядит очень молодо. Роберт… то есть Сами-Знаете-Кто может быть очень любезен – и вдруг ударит наотмашь. Я видела, как он с некоторыми ребятами так поступал. Старики стараются от него держаться подальше. Уинстон Блаунт, по-моему, его ненавидит.
Да. Мири в субботу видела Уинстона Блаунта в библиотеке университета Сан-Диего. Почти все ее внимание было занято борьбой за личность Зульфикара Шарифа, но враждебность Блаунта она заметила.
Ученица Сянь посмотрела на хрупкую даму в кресле.
– Боюсь, что Лена права в своем мнении о нем. Он использует людей. Восхитился моей работой на уроке труда – и унес ее.
Лена сухо засмеялась – это у стариков получается хорошо. Мири считала это единственным, что есть хорошего в старости.
– Сю, ты же мне сама говорила, что восхищалась, глядя, как он крошит автомобиль.
Ученица Сянь смутилась.
– Ну, да. Я пришла на естествознание с моделями ракет и самодельными радиочастотными контроллерами. Мне, чтобы что-то понять, всегда надо было потрогать руками. Сегодня у нас доступ к реальным вещам затруднен слоями автоматической бюрократии – и здесь, я думаю, отчасти вина моей собственной БАС. Так что и Роберт, и я хотели что-нибудь сломать, и я радовалась, что он действует. Но для него было безразлично, чего я хочу – я была всего лишь удобным орудием. Лена снова рассмеялась:
– Тебе повезло. Ты за несколько дней поняла то, на что у меня ушли годы.
Она подняла высохшую руку, чтобы поправить волосы. Современная медицина не во всем потерпела неудачу с Леной Гу. Пять лет назад у нее был паркинсонизм. Мири помнила эту дрожь. Медицина избавила ее от паркинсонизма, сохранила ясность и остроту ума, остановила различные мелкие и крупные болезненные процессы. Но аномальный остеопороз все еще лечению не поддавался. Как и тогда во втором классе, Мири могла понять ответ на техническое «почему». Ответ на «почему» моральное не могла ей дать даже Элис.
Девочка всмотрелась в морщинистое лицо старой колдуньи.
– Я… я рада, что у тебя годы ушли, чтобы понять Сами-Знаете-Кого. Иначе бы ты не родила Боба, не воспитала бы его, он бы не женился на Элис… и меня бы тоже не было.
Лена отвернулась.
– Да, – буркнула она. – Бобби – единственная причина, почему я осталась с твоим дедом. Мы создали для Боба нормальный дом. И с ребенком он даже был наполовину человеком – по крайней мере до тех пор, пока не понял, что взрослой жизнью Боба ему управлять не удастся. К тому времени Боб уже сбежал в морскую пехоту. – Она снова повернулась к Мири. – И я себя с этим поздравляю. Я совершила колоссальную ошибку, выйдя за твоего деда, но от этого в мире появились два светлых человека – и обошлось мне это всего в двадцать лет жизни.
– Ты никогда по нему не скучаешь? Госпожа Гу сощурилась.
– Ты опасно близка к тому, чтобы спорить со мной, юная леди.
– Прости. – Мири опустилась на пол возле кресла Лены, взяла бабушку за руку. Лена улыбнулась. Она знала, что будет дальше, но эффективной защиты у нее не было. – Ты столько дет провела отдельно от него. Я помню, как ты приходила, когда Сами-Знаете-Кто был еще в полном порядке и никогда не навешал. – Даже тогда Лена была маленькой старой дамой, деловым доктором, и улыбалась в основном, когда говорила с Мири. – Ты тогда была счастлива?
– Конечно! После всех этих кошмарных лет я была свободна!
– Но когда Сами-Знаете-Кто стал выживать из ума, ты ему помогла.
Лена закатила глаза и посмотрела на Сю Сянь.
– Когда я скажу, вышвырни это отродье на улицу.
– Гм… ладно, – неуверенно ответила Сянь.
– Но… еще не сейчас. – Лена снова посмотрела на Мири. – Мы это уже проходили, Мири. Боб приехал сюда, в «Конец радуг», и умолял меня помочь. Помнишь? Он привез тебя с собой. Боб никогда не понимал, какие у меня отношения с Робертом. Прости его Бог, он не понимает, что вся нежность, которую он видел, была только для него. Но его мольбы и твое симпатичное личико заставили меня согласиться помочь в последние годы этого монстра… и ты знаешь, иногда слабоумие смягчает человека. Был примерно год, когда Роберт, уже совершенно беспомощный, еще узнавал людей и помнил то время, которое мы провели вместе – тогда он был покладист. Мы даже недолго ладили!
Мири кивнула.
– А потом изобрели лечение от того вида слабоумия, что был у Роберта. К тому времени твой дед из покладистого превратился в растение. Мири, я бы осталась с ним до конца, если бы не это чудесное исцеление. Но я знала, что будет дальше. Монстр вернулся. – Лена ткнула скрюченным пальцем в сторону внучки. – Надул меня однажды – стыдно тебе. Надул меня дважды – стыдно мне. И я решила больше не светиться. Понятно?
Но другая ее рука осталась в руке Мири, и девочка ее пожала.
– А разве не может быть по-другому? К тому времени, как деда вылечили, что-то в нем уже умерло. – Это была теория не самой Мири, а Циня Ли. – Я знаю, что он сейчас часто сердится, но это потому, что он страшно много потерял. Может, того плохого, что ты помнишь, тоже уже нет.
Лена махнула рукой в сторону Сянь:
– Ты слышала, что Сю рассказала насчет благородства его характера?
Мири думала быстро: с Элис это никогда не проходило, но Боба резкая смена темы иногда могла отвлечь.
– Лена, ты здесь живешь с того времени, как дедушка был болен. Ты больше нас не навещаешь, и могла бы переехать куда угодно, но остаешься в десяти милях от нас.
Лена вскинула голову:
– Я много лет живу в Сан-Диего и не собираюсь бросать всех своих друзей, знакомые магазины, дорожки, по которым люблю… ладно, дорожки уже не для меня. В общем, смысл такой: даже воскресший Сами-Знаете-Кто моей жизнью командовать не будет!
– Но… – вот это уже действительно тонкий лед! – …ты доктора Сянь раньше знала?
Старшая колдунья поджала губы.
– Нет. А теперь ты собираешься сказать или многозначительно промолчать, что здесь в «Конце радуг» стариков две с половиной тысячи, а потому такое совпадение не может быть случайным.
Мири промолчала.
Зато заговорила ученица Сянь:
– Это был мой выбор. Я сюда переехала летом, приблизительно тогда, когда у меня восстановились силы на переезд. Я из стариков, живущих в «Конце радуг», но я такая умная и жизнерадостная… – грустная и странная улыбка, – …что не знаю, куда себя девать. И потому я вызвалась быть соседкой. Оказалось удачно. Твоя бабушка на десять лет меня моложе, но это в нашем возрасте уже немного значит.
Она потрепала Лену по плечу.
Мири вспомнила, что Лена Ллевелин Гу много лет была в «Конце радуг» консультирующим психиатром. Если кто и мог подстроить, чтобы Сянь попала к ней, то только она. Мири открыла было рот, но увидела в глазах Лены предупреждающий блеск – настолько понятный, насколько может быть любая молчаливая связь.
