кухню. Я плетусь следом, хотя желание скрыться в своей комнате перевешивает на чаше весов. Только перед Ольгой будет стыдно за такое поведение, поэтому вскоре я потягиваю какао, сидя за столом в кухне.
- У тебя отпуск? Или просто решил отдохнуть? – тёть Оля ставит перед папой тарелку с пирожками и садится на стул.
- Нет, работа не ждет, - пожимает плечами, пока я вожу пальцем по ободку кружки.
На несколько минут виснет молчание. Я не отрываю взгляда от какао, которое стремительно заканчивается, и чувствую себя неловко. Не знаю, как разговаривать с папой. Мы столько не виделись и не общались нормально… Может, он и не хочет разговаривать…
- У вас тут в городе несчастные случаи один за другим, - вдруг произносит отец, а я, будто палку проглатываю, выравнивая спину, - знакомый из отдела скинул видео, - он откладывает ложку и достает телефон, - ничего не напоминает?
Двигает смартфон ко мне и ждет реакции. На экране высвечивается семиэтажка. Видимость плохая, но мою желтую шапку видно. Сглатываю.
- Это видео уже весь интернет облетело, - Ольга, заметив, как у меня кровь от лица отлила, подтянула гаджет к себе, - не хотите рассказать, как тут дела у моей дочурки?
- Иван… - тёть Оля начинает, а он останавливает ее, поднимая руку.
- Я уже все знаю, Оль, - папа переводит взгляд на меня, - удивляет, что вы об этом промолчали.
- Как будто тебе интересно, - фыркаю с дрожью по всему телу.
- Лина! – округляются глаза Ольги.
Сама себе удивляюсь, но обида на папу накатывает так же внезапно, как и его приезд. Мамы больше нет. Я в чужом городе. В новой школе. С братом и тётей, а он где? Подальше от нас. Из-за меня… Это несправедливо!
- Поэтому я и приехал, Лина, - говорит уверенно и спокойно, глядя мне в глаза, - этот случай, - папа убирает телефон в карман с тяжелым вздохом, - показал, что может произойти всякое. Я договорился насчет работы. С понедельника вступаю в обязанности. – Он не отрывает от меня взгляда, заставляя сердце чертыхаться за ребрами. – Теперь буду работать в местном отделении полиции.
Бух… Так последний раз ударяет сердце, а потом долгая тишина и гул в ушах. Бух… Бурное движение крови по венам, и как следствие жар по всему телу. Бух… Не выдерживаю. Громко всхлипываю. Ольга с папой растеряно смотрят на меня, вот только картинка перед глазами размывается. Я плачу во весь голос.
- Линка, ты чего? – ощущаю, как меня охватывают крепкие руки.
Папа прижимает меня к себе. Что-то говорит, но я не слышу. Только собственное дыхание и сип внутри.
- Я уже никуда не уеду, - говорит чуть ли не шепотом, - не оставлю ни тебя, ни Артёма. Всех денег мира не заработаешь. Прости меня… Я не должен был уезжать…
Эти слова вызывают во мне еще большую волну эмоций. Они топят и выворачивают наизнанку. Я не могу остановиться. Не знаю, сколько времени проходит, но после вижу, что Ольга ушла, оставив нас одних. Хочется пить, и папа наливает мне очередную порцию какао. Кажется, что я и слова не произнесу, настолько силы покинули, только когда он спрашивает про Руслана, оживаю. Мнусь с ответами, но потом вижу понимающий взгляд отца и говорю. Долго. Эмоционально. Обо всём.
Глава 43
Руслан
Открываю глаза, когда в щеку упирается холодный нос Графа. Не двигаюсь. Лишь сглатываю противную слюну.
Очередной день, который мне нужно вынести, как последние... Сколько?
Пять? Десять? Я потерялся в них.
Не знаю, какое число сегодня, и не хочу знать, что, наверное, самое страшное. Лежу и пялюсь в потолок, пока четвероногий друг не закидывает на меня свои лапы, намекая на то, что готов прогуляться. Наглая морда. Аглая Михална выпускает его во двор ни свет, ни заря, а ему все мало.
Игнорирую животное, переключая внимание на фотографии на тумбочке. Там мама.
Улыбается. Обнимает меня. Таких куча в телефоне. С ней. И с Евой.
Лёгкие мгновенно сжимает. Ком в горле размером с тенисный мяч. И глаза режет так, словно я залез в луковицу.
Черт!
- Перестань, - тихо говорю Графу, который снова утыкается носом в мою щеку и скулит.
Мне от его поддержки становится хуже. Псина не отходит от меня ни на секунду, словно боится, что я растворюсь в воздухе. Я бы с удовольствием, но это же из области фантастики. В реальности нам не дано такой функции, хотя многие были бы не против исчезнуть, избавив и себя, и окружающих от страданий.
Граф забирается на кровать и ложится рядом, жалостливо поглядывая в мою сторону. Но сейчас ничто не способно сдвинуть меня с места, потому что я попросту не хочу, и будь я один, сгнил бы к чертям. Только бабуля подобно батарейке вертится днями около меня, пытаясь достучаться и донести до притихшего мозга, что в мире нет ничего вечного. Нужно принять то, что Веры больше с нами нет. И не будет.
Я все понимаю. Мы с мамой много говорили до того, как она ушла из жизни. Я, казалось, был готов ко всему. Только сознание и чувства находились по разные стороны баррикад. Разум холодно вещал успокоиться и жить дальше, ведь мама осудила бы мое поведение. Ей было бы нестерпимо больно за меня. Я знаю. А вот чувства подводили…
Внутреннюю агонию можно было сравнить с иглоукалыванием. С небольшой поправочкой – в каждый орган вонзали по тысяче острых иголок и загоняли их так глубоко, что я дышать не мог. Стоило лишь вспомнить черты ее лица, смех и голос, меня подкашивало.
- Скоро обед, а ты все валяешься, - бабушка с порога завела старую песню, - Руслан, вставай! – В лицо прилетела подушка с дивана, который Аглая Михална приводила в порядок, разглаживая покрывало. – Не смотри на меня так. Поднялся и пошел выгуливать это несносное животное. Ему мало двора. Хочет все кусты в округе пометить. И вообще, пшел отсюда, - прилетает Графу, который тут же спрыгивает с кровати и несется к выходу, где тормозит и ждет меня, высунув язык.
Поднимаю свое тело и накидываю на себя теплую одежду. Тру лицо руками и, не заглядывая в ванную комнату, иду с Графом вниз. Механические действия и ничего больше. Раньше прогулки с псиной помогали отвлечься
