простым, даже добился каких-никаких результатов. Но оказалось, что эффект временный. Исчезает за пару недель. Тогда он плотно занялся проблемой. Выделял экстракт, менял дозировки. Дошел до того, что заменял уже не кровь, а кости.
– Где он брал кости одаренных?
– Сперва покупал. Студенты-то разные, есть и те, что из простых. Учиться учатся, но это дело недешевое. Вот он и предлагал. Операцию. Брал кусочек бедренной кости, который и вживлял реципиенту.
Чарльза передернуло.
– Весьма болезненно, но относительно безопасно. И дорого. Очень дорого. Он после признался, что закончились деньги. Тогда-то он и нашел пару одаренных девушек, которых впоследствии и использовал. Вытяжку из спинного мозга, из желез. Разное.
– Звучит мерзко. И незаконно.
– Совершенно незаконно. Когда все открылось… В общем, ректору пришлось на многое пойти, чтобы не допустить скандала.
– А где сам Барри?
– Умер. – Манфред посмотрел в бокал. – В камере. Повесился. Так говорят, а как оно на самом деле… Те, кто участвовал в его опытах, из простых, они тоже куда-то исчезли. И сам понимаешь, желающих узнать подробности не нашлось.
– Разумно.
– Именно. Так вот, официально работы его сочли ненаучными, но есть те, кто полагает, что ему просто не хватило немного времени. И материала.
По спине пополз холодок.
– Ты же знаешь, что Дар – штука такая… Сложно предугадать, кому достанется. Бывает, что и семья древняя, предки один достойней другого. И невеста из рода не хуже. А вот дети, увы, появляются простые. И ладно бы, если один. А если все?
– Искушение.
– Именно. – Манфред наконец закурил сигару. Сладковатый аромат табака наполнил комнату. – Найти какого-нибудь мальчишку с Даром… или девчонку. Не суть важно. Изъять. Барри утверждал, что Дар есть почти в каждом. И надо лишь его пробудить. Дать искру, из которой возгорится пламя.
– Он работал один?
– Говорят, что да, но я думаю, вряд ли. Барри, может, и неплохой теоретик, но вот обезболить… Изъять кусочек кости. Срастить ткани. Пересадить. Наблюдать за пациентом, которому явно понадобится помощь. И все это скрытно, и все это здесь. На все это требуются помощники. Императорские псы землю носом рыли, но никого не нашли.
Только это ничего не значит.
И почему Чарльзу никто и словом не обмолвился об этой истории?
– Я это к чему. – Манфред широко улыбнулся, выпуская колечко дыма. – Не оставляй жену без присмотра. А то ведь мало ли что. Дар у нее яркий, так? Вдруг да потянет кого на эксперименты.
– Спасибо, – глухо отозвался Чарльз.
– Не за что. Братья своих не бросают.
– Что?
– Помнишь? Студенческое братство. И клуб наш. Я тебя принимал как раз. Веселые были времена. – Он снова засмеялся. – Как вспомню, как вы ректорские трусы стащить пытались…
– Лучше не надо.
– А Эльзу? Подавальщицу из «Шута и свина»? Ее помнишь? И ее тетку. – Манфред расхохотался. – Или как вы магией ту свинью…
Чарли улыбнулся.
Да, свинья, которую они протащили в сад многоуважаемого Кернвуда, была большой. Образцово-показательной даже. С выставки они ее и сперли.
И…
Но не в ней дело.
И не в тех воспоминаниях, на которые Манфред намекает. А в чем-то совершенно ином и куда более опасном.
– Ты, наверное, иди уже. – Манфред вытащил часы. – А то старик ныне долго не засиживается. Говорят, он себе новую игрушку прикупил. Да уж, время идет, а люди не меняются. Ему бы уже о вечном думать, а он все о девках.
Чарльз поднялся:
– Спасибо.
– Я завтра загляну. И если что, пригляжу.
– Буду рад.
А вот револьвер у Милли только один. Хватит ли?
– А жене привет передавай. Кстати, если она согласится пожертвовать науке пару капель крови, благодарность моя не будет иметь границ.
– Только крови?
– Пока крови. – Манфред тоже встал. К коньяку он так и не притронулся. И стало понятно, что и бокал этот, и сигара, которая медленно тлела, и сама курительная, обставленная со сдержанной роскошью и немалым вкусом, лишь часть игры. – Тебе же не жалко, Чарли, подарить своим друзьям пару капель ее крови?
Глава 22,
в которой леди запускают шарики
Шары поднимались и опускались.
Опускались.
Поднимались.
И это развлечение очень быстро надоело. А потому, когда в дверь постучали, я почти с радостью сползла с подоконника. Но револьвер прихватила. Так, на всякий случай.
– Кто там? – осведомилась я, притягивая шары поближе.
– Багаж, леди! – бодро донеслось с той стороны.
Я открыла.
И паренек, который обнаружился за дверью, попятился. Надо же, какой боязливый.
– Заноси, – велела я, отступая. И револьвер убрала.
В ридикюль. А шары не стала, потому как мало ли, с виду парнишка хиленький и бледненький, но вот за ним вошел господин того солидного вида, который сам по себе подозрения внушает.
– Свободен, – сказал господин, и парнишка спешно, даже чересчур спешно, убрался.
А господин остался.
– Милисента Диксон, полагаю? – поинтересовался он, оглядываясь.
– Ага, – кивнула я, подтягивая шары поближе.
Я, конечно, совсем даже не маг, но сдается, если этим шариком по лбу шандарахнуть, мало не покажется.
– Профессор Шелдон. – Господин чуть скривился. – Вы не будете столь любезны убрать это?
– Нет. – Я выпустила еще один шар.
– Простите?
– Не буду.
– Почему?
– Не хочу. – Я вернулась к подоконнику, но одно дело сидеть при Чарльзе, а совсем другое – при всяких там подозрительных господах, что заявляются в отсутствие законного супруга.
Профессор извлек из кармана стеклышко на цепочке и в глаз вставил.
Ага.
Шляпа у него модная, котелком. Костюмчик с виду простенький, но я не дура, этакая простота изрядных денег стоит. Сам встал, руки за спину заложил, покачивается и на меня глядит.
Через стеклышко.
– Вы не боитесь, что структура дестабилизируется? – поинтересовался он светским тоном.
– С чего бы?
– Мало ли. Вы еще юны. И вряд ли способны держать концентрацию сколько-нибудь долгое время. Тем более на нескольких объектах.
– А зачем ее держать-то? – удивилась я. – Я ниточки держу. Но это чтобы не улетели.
У профессора дернулась щека:
– То есть вы никак не контролируете структуры?
– Почему? Я же их держу вот. – Я подергала за ниточки, и шары затанцевали, приблизившись друг к другу. А профессор попятился. Экий он нервный. – Кабы отпустила, тогда да… они, может, и шандарахнули бы где.
– Гм… а вы не желаете провести эксперимент? – осторожно осведомился он.
– Вы вообще в своем уме?
– Я? – Он моргнул. И стеклышко едва не выронил.
– Я честная женщина. Сижу. Мужа жду. А тут вы со всякими неприличными предложениями.
– Почему неприличными? – Он слегка покраснел.
И даже не слегка.
– А разве прилично предлагать замужней женщине эксперименты с другим мужчиной? – Я дернула шарики чуть сильнее, и они стукнулись бочками.
Заискрило.
