только сам Таргутай, четверо легионеров орду, тридцать слуг, горстка сервиторов и экипаж звездолета «Наман». Ранее хозяева выделили кузенам башню с прилегающими постройками в северо-восточном углу исполинской крепости. Кровавые Ангелы, по своему обычаю, принимали гостей с непомерным радушием — пускали их в любые помещения и часто предлагали развлечься состязаниями в ратном мастерстве. Как рассудил Есугэй, если у сынов Сангвиния и есть какой — то изъян, то заключается он в неукротимой любви к проверке своих сил в рукопашной. Поначалу рядовые воины из его делегации охотно соглашались на поединки, но со временем непрерывные гладиаторские бои утратили очарование.
— Не знаю, почему Ангелы так охочи до учебных схваток, — сказал грозовой пророк Кагану, как только их оставили наедине в покоях Таргутая. — Они ведь и в настоящих битвах свирепы.
Примарх рассеянно подошел к столику со стеклянной крышкой, уставленному графинами. Подняв один из них, Джагатай посмотрел сосуд на свет красного солнца и поболтал напиток, выглядевший как вино. Следом он оглядел каменные стены комнаты, вычурные украшения и вездесущие изваяния юных воинов под гладкими личинами.
— Они беспокойны. Готовятся к чему — то. — Хан плеснул вина в кубок. Отпив немного, он вскинул бровь и налил еще. — Только к чему? Полагаю, они сами не понимают.
— А у него есть дар, — заметил Есугэй. — У вашего брата.
— Разумеется есть.
— Его душа рассредоточена по времени, и он смутно воспринимает грядущее. Вот почему он поддерживает план, а вовсе не из — за крыльев.
— Я ему не завидую. Лучше встречать будущее грудью, не слушая шепота наваждений и фантомов. — Взяв еще один графин, Джагатай наполнил другой бокал. Попробовав, он снова ощутил вкус жженого сахара. — Ты общаешься с кем — нибудь из Ангелов?
— Они прирожденные политики. Со мной часто беседовал их первый капитан Ралдорон, а также библиарии. Несколько недель тут провел Кано, с которым я разговаривал еще на «Красной слезе». Просвещенные воины, но порывистые. Думаю, мы для них диковина. По правде, они сгорают от желания выведать, что в итоге скажет Тысяча Сынов, но я ничего не раскрываю — потому что мне ничего не известно.
— Чудесное положение дел. А они уже здесь?
— От них прибыло не посольство, а сам примарх.
Каган усмехнулся:
— Неужели? Боги, он слывет самонадеянным, но не до такой же степени.
Прошагав к длинным окнам, Хан выглянул наружу. Небо темнело, приобретая густой багряный оттенок. Хотя жара еще держалась, вскоре температура в пустыне рухнет к точке замерзания. Ваал, как и его сыны, не слышал о компромиссах.
— Ну, рассказывай, что узнал, — велел Джагатай.
Таргутай вздохнул:
— Дело выйдет непростым. Да, ваш Отец наделил вас всех талантами, но и самолюбием. Сангвиний не уверен. Провидческий дар побуждает его воздержаться. Видимо, понимание пси-потенциала смешивается у него со страхом. Тогда как Магнус… — Есугэй не удержался от кривой улыбки. — Магнус или спасет наш замысел, или все погубит. Он не видит причин для ограничений. Мне не дали аудиенции с ним, однако я ощутил его прибытие, и еще до того, как корабли примарха вышли из — за пелены. — Грозовой пророк покачал головой. — Как же он могуч… Право, я лишь однажды встречал кого — то подобного ему, и случилось это на Терре.
Боевой Ястреб обдумал услышанное.
— Как смотришь на наши шансы? — спросил он. — Оптимистично?
— Да, такой у меня характер, — ухмыльнулся Таргутай.
— Значит, мое странствие было не напрасным.
— Конечно, если вы в том уверены, — кивнул творец погоды.
— «Уверены, уверены…» Как тут обрести уверенность хоть в чем — то? — Допив вино, Хан поставил бокал на место. — Но разве у нас есть выбор? Нам нельзя дальше оставаться в тени, позволяя другим принимать решения. Несомненно, мы и так вели себя слишком осторожно.
— И вполне обоснованно. Если они намерены использовать…
— Если они намерены что — то использовать против нас, — мрачно произнес Джагатай, — то мы сразу покончим со всем этим. Или они примут нас такими, какие мы есть, или пусть сами живут в своей империи, а мы умчимся от них.
Есугэй внимательно смотрел на него:
— Каган, а достаточно ли обширна для этого Галактика?
— Мы достаточно быстры, — улыбнулся Хан. — И нам всегда хватит места.
Совет собрался за столом трех метров в диаметре, высеченным из цельной глыбы ваальского черного гранита. Его слегка поблескивающую крышку испещряли зернистые вкрапления, а в паре пядей над центром столешницы пылала жаровня размером с человеческий кулак — единственный источник искусственного освещения в зале. Красные лучи солнца проникали в узкие окна, вырезанные в стенах из терракотового песчаника, и падали теплыми полосами на каменные плиты пола.
Покои располагались на большой высоте, почти у самой вершины цитадели, пронзавшей разреженную атмосферу багровой планеты. За одним из щелевых окошек виднелась бледная дуга второй луны. Полупрозрачная, как линза, она безмятежно взирала на мир, который помогла разрушить в далеком прошлом.
В конклав вошли трое — Ангел, Алый Король и Боевой Ястреб. Любой из благословенных примархов, поистине восхитительных созданий, превосходил всех неизмененных людей в росте и телосложении, однако это трио выделялось некоей гармоничностью своего великолепия. Керамитовые доспехи каждого из великанов блестели золотой отделкой.
Ходили слухи, что способности сынов Императора подобраны так, чтобы при совместных действиях нескольких примархов их отдельные таланты особенным образом дополняли друг друга и делали их союз мощнее. Подобные идеи звучали опасно, и люди, лучше сведущие в истоках проекта, публично опровергали их, но разговоры никак не умолкали.
Но сейчас, именно в этом месте, кому угодно представилось бы, что ауры трех исполинов смешиваются, переплетаются в тускло-багряном свете ваальского полудня и уплотняются, творя нечто новое, более сильное и странное.
Кроме того, все примархи имели сродство к варпу. Неизвестно, сложилось так по изначальному замыслу или скверна коснулась их во время рассеивания по Галактике, однако в жилах каждого из них струилась не только кровь, как у простых смертных, но и
