подстриженной травой изумрудно — сочного цвета, клумбы с прекрасными цветами. Если посмотреть чуть правее, была видна беседка со столом и креслами. Видимо, чтобы там завтракать, обедать или ужинать всем семейством, когда идёт дождь или слишком солнечно. Везде, куда бы она ни посмотрела, чувствовалось богатство и утончённый вкус. Конечно, она не видела другие комнаты, но пусть они обставлены так же скромно, без излишней роскоши. Как комната Пабло, всё равно, было понятно, что в этом доме живут очень богатые люди.
— Странно, что ты один! Никого нет, точно все вымерли! — она повернулась к нему. Он взял её ручку, осторожно повернул её запястьем вверх, точно боялся повредить, и нежно поцеловал. Она не отняла руки.
— В отпуске, — немногословно ответил он, прижимая её к себе и осыпая страстными поцелуями. Она не сопротивлялась. У неё уже очень давно не было мужчины, а она молодая, здоровая женщина. «И почему бы не позволить себе, — мысли хаотично пульсировали у неё в голове, — тем более…» — она не успела подумать, что тем более. Он увлёк её на кровать.
«Тем более, он живёт в таком огромном богатом доме, — мысленно призналась она себе, — всё-таки материально обеспеченный парень или мужчина намного привлекательнее бедного. Хотя, не сказать, что Пабло так уж тратился на меня».
— Ну, вот! — произнесла она, после того вышла из душа закутанная в пушистое полотенце небесно-голубого цвета, — обещал, что не будешь приставать! А сам, что сделал! — она улыбнулась, отчего у неё на подбородке вновь проявилась очаровательная ямочка. Он подошёл, чуть коснулся ямки на подбородке вывернутыми губами.
— Я не смог удержаться, Джулия! Ты такая соблазнительная! — он снова увлёк её к кровати.
— О! Нет, Пабло! Мне пора на ферму! Завтра у меня смена в 5:30.
ГЛАВА 16
Прошёл месяц с тех пор как они стали любовниками. У них уже выработался определённый порядок встреч: Пабло приезжал за Юлькой в воскресенье к полудню, чтобы она хорошенько выспалась, они уезжали в Лондон, гуляли, заходили обедать в недорогое кафе или ресторанчик, потом ехали к нему. К вечеру он привозил Юльку на ферму, и они не виделись всю неделю до следующего воскресенья, только переписывались скупыми, неразвёрнутыми фразами.
В это воскресенье всё было как обычно. Они погуляли по набережной Темзы, прокатились на речном трамвайчике, зашли пообедать в ресторанчик. Поехали к нему в огромный трёхэтажный дом. Они подъехали к воротам, Пабло нажал на пульт, ворота открылись. Он припарковал машину, как обычно, недалеко от крыльца, ведущего в дом. Боковым зрением Юлька увидела движение, обернулась: она не заметила пожилого садовника — негра, подстригавшего кусты. Тот выпрямился, бросил садовые ножницы на землю, потряс кулаком и что-то прокричал Пабло, с перекошенным от недовольства, лицом.
— Что он себе позволяет! — возмутилась Юлька, точно она уже полноправная хозяйка в доме и какой-то садовник грубо разговаривает с её мужем.
Пабло махнул рукой, как бы говоря: не обращай внимания, что с него взять, старый, да и умом не отличается. Он увлёк её в свою комнату.
Когда пришло время возвращаться на ферму, Юлька с Пабло вышли из дома, сели в машину. Пожилой садовник отдыхал, примостившись на низенькой скамеечке. Увидев парочку, он вновь потряс кулаком в сторону Пабло, встал со скамейки, подошёл к открытому окну автомобиля с водительской стороны и рявкнул так оглушительно, что Юльке почудилось жалобное дребезжанье открытого окна:
— Ты что творишь, недоумок? Совсем с катушек слетел? — она замахнулся кулаком, как бы собираясь ударить Пабло в лицо через открытое окно.
— Отстань, нигер! — широко улыбнулся Пабло, нисколько не разозлившись на старика. Завёл мотор, автомобиль взревел и помчался, точно испугавшись злобного старика — садовника.
— Ну, и садовник! Как вы его терпите? Что ему надо этому полоумному старикашке? Чем он недоволен? Я так и не поняла.
— Через три дня хозяева возвращаются из отпуска, надо наводить идеальный порядок, а я вместо этого с девушкой развлекаюсь! — он чуть, вполоборота, повернулся в сторону Юльки и снова отвернулся, внимательно смотря за ситуацией на дороге.
У Юльки «оборвалось» сердце. Вот оказывается что. Он просто работает в этом доме и никакой он не хозяйский сынок. Она подавленно молчала, но старалась не подавать виду — делано улыбалась, искусственно восторгалась красотами сельского пейзажа Англии. Юлька очень разочаровалась. Конечно, предпосылки к пониманию, что он не богат, были — он не водил её в дорогие рестораны, они всегда обедали в недорогих заведениях, не подарил ей ни одного подарка, даже цветы ни разу не подарил. Но за всё платил он, она не потратила ни одного шиллинга, встречаясь с ним. Это было очень выгодно для неё, она хотела заработать и привезти домой как можно больше денег и не хотела тратиться, только на самое необходимое. Но всё-таки, она думала, что он из богатой семьи. Или девчонки — соседки по вагончику убедили её в этом? Она закрыла глаза, откинулась на сиденье, притворяясь, что задремала от монотонности пейзажа за окном, от усталости после бурной любовной схватки. Она анализировала, как так получилось, что она, точно 15-летняя пацанка, поверила в то, во что ей хотелось верить. Он никогда ни полусловом, не говорил, что живёт здесь на правах хозяина. Но он и не сказал, что работает здесь. Умолчал! Намеренно, чтобы соблазнить её? Или, просто, даже не мог предположить, что она может подумать, что он сын богатых родителей, владеющих этим поместьем. И первый и второй варианты реальны. Спросить у него: «Почему ты не сказал мне, что работаешь у хозяев этого дома?» Бесполезно, он не скажет правду. Она решила не выяснять отношения. В конце — концов, сезон закончится, она уедет домой к матери, к Лёшику. Как же она соскучилась по нему, почти явственно услышала: «Мама! Мама! Юлька пришла!» Она вздрогнула, открыла глаза, она действительно задремала. По крайней мере, сказал всё по-честному, — решила она, — а вполне мог бы притвориться, что он на самом деле хозяйский сынок.
— Пабло! А, где твои родители и кем ты работаешь в этом доме?
Он на миг оторвался от дороги, пристально посмотрел на неё:
— Надеюсь, ты не подумала, что я хозяйский сынок? — он ещё раз пристально взглянул на неё, точно пытаясь понять правду, она ответит или нет. Она отвернулась к окну, рассматривая козу, пасущуюся на лугу, привязанную к колышку. Она неопределённо пожала плечами, ответила, не поворачивая головы:
— Какая мне разница, в качестве кого ты живёшь в этом доме: хозяина или слуги! — она выделили голосом «слуги». Сезон
