Господи Боже мой, почему же я не поняла этого тогда?
«Потому что ты всего лишь историк», – ответил внутренний голос, который в последнее время всё чаще давал о себе знать. В основном для того, чтобы показать мне, какая я идиотка.
«Потому что ты привыкла изучать. Но не действовать и даже не наблюдать».
Я потёрла висок свободной рукой. Получается, я была ничем не лучше Асмодея. Такая же неуместная и ни к чему не способная «избранная», на которую возложили слишком много надежд.
«А что теперь?» – спрашивала я себя. «Может, уйти в сторону? Позволить тем людям строить собственный мир так, как они хотят? Ведь это и есть – прогресс. Его не остановить».
Я представила музей во дворце Асмодея, и мне стало грустно. Всё-таки я любила сказки, и одну из них мне хотелось сейчас спасти.
«Но ты не имеешь права навязывать им жизнь, которая отходит в прошлое», – тут же напомнила я себе.
Так ничего и не решив, я вошла в дом и стала оглядываться по сторонам.
***
Следующие несколько часов всем было не до разговоров.
Изнутри особняк оказался ещё более заброшен, чем парк снаружи. Большинство беглецов оказались абсолютно бесполезны в бытовой магии – не в силу отсутствия способностей, а в силу того, что им никогда не приходилось её применять.
Отличились только Надаэр и Асмодей. Они вдвоём активировали кухню и наладили водопровод. Затем Надаэр распределил всех по комнатам, и гости, и без того храпевшие на ходу, провалились в сон.
Я проспала несколько часов. Когда проснулась, за окнами ещё было темно. Мне хотелось в душ, и я вознамерилась исполнить свою мечту.
К моему неприятному удивлению именно в моей ванной что-то пошло наперекосяк, и вместо того, чтобы поливать меня горячей водой, кран плевался, выбрасывал на пол клочки земли и всячески показывал, насколько меня презирал.
Так и не добившись своего, я закуталась в огромную махровую простыню и вышла в коридор, рассудив, что, если кто-нибудь не спит, можно пропроситься в душ у него.
Кто-то действительно не спал. Приглушённые голоса раздавались со стороны лестницы, ведущей на первый этаж. Я приблизилась к спуску и замерла, выглядывая из-за угла.
Голоса принадлежали Надаэру и Ренвилу. И мне, честно говоря, было приятно просто послушать их. Вернее, один из них…
Надаэр сидел в кресле у окна с кружкой дымящегося напитка в руках. Ренвил стоял у камина в двух шагах от него.
– Этого следовало ожидать, Надаэр, – говорил он. – Если весь твой расчет строился на том, что ты подаришь Аркенору истинную королеву… то ты наивный дурак.
Я видела, как помрачнел и насупился князь, но спорить не стал.
– Ты считаешь, что Элирена не может быть королевой?
– Не она… – Ренвил поднял глаза и, казалось, задумался. Мне стало неприятно. Никогда не любила знать, что говорят обо мне за спиной. – Она не подготовлена, Надаэр. Быть может, если бы у неё было больше времени… Если бы она с самого начала знала, на что идёт.
– Вот именно! – не выдержала я и, выйдя из-за угла, остановилась на балконе над лестницей. Ренвил поморщился, как будто не слишком удивился моему появлению. А Надаэр несколько секунд смотрел на меня без всякого выражения, а затем отвёл глаза. От этого взгляда я даже растеряла ненадолго вертевшиеся в голове слова. Потом, однако, совладала с собой и продолжила, глядя на него в упор. – Вот именно. Если бы я знала, на что иду. Почему было не сказать мне сразу, а? Вы оба, мои дорогие защитники! Защитили? Помогло? Вы думаете, я совсем дура? Да, будешь тут дурой, когда из тебя делают слепую. За три недели мне ни разу и не показали, как живёт этот недовольный народ.
– А если бы показали – то что? – перебил меня Волхонский. Голос его был так мрачен и тяжёл, что я мгновенно замолкла. Но он так и не поднял на меня глаз. – Ты бы мгновенно сбежала домой!
– Очень может быть! – я сжала кулаки. – Потому что ситуацию, в которой мы все оказались – не разрулить. Нас всех обезглавят. А ты, Надаэр, играя в свои непонятные игры, втянул меня в эту компанию, которой жить оставалось несколько недель!
– Я думал, что предсказание исполнится!.. – он замолк.
– Предсказание? – после долгой паузы переспросила я. – Ты о чём-то ещё забыл мне рассказать?
– Ни о чём, чего бы не сказал тебе Торван! – огрызнулся он. Встал с места и прошёлся по комнате туда-сюда. Он всё ещё не поднимал на меня глаз. – Придёт потомок Элайи и вернёт благоденствие и свет в Аркенор.
У меня закружилась голова. Как взрослый человек мог верить во что-то… наподобие этого.
– Надеюсь, это была не единственная твоя надежда, потому что звучит как… не знаю как. Но как полная ерунда.
Надаэр стиснул зубы и сдавил чашку так, что у него костяшки пальцев побелели.
– Не единственная! – он наконец посмотрел на меня. – Вступив в брак с тобой, Асмодей должен был раскрыть свой магический потенциал. Магия – то, чем живёт наш мир. Это как нефть для вас. Но уже много столетий дети Дария становятся всё слабей.
– И ваши люди уже не могут обходиться только колдовством… – растерянно повторила я.
– Именно так. Наш мир становится похожим на твой. Туда, где нет магии, приходят техника, наука и прогресс, – последнее слово Надаэр выплюнул так, как будто оно было ругательством. – Я не хочу, чтобы у нас появились бензин, железные машины и напалм.
Я моргнула.
– Ну, хорошо, – сдалась я. – Так, что не так? Вот, я вступила в ваш проклятый брак. Где сила? Почему Асмодей всех не спас?
Надаэр молчал.
– Не знаю, – буркнул он наконец и снова отвернулся к камину. – Но силы у него нет. Если бы он и хотел – ничего не смог изменить.
– Почему? – растерянно спросила я. Ответом мне была тишина. – Куда-то же эта сила делась! Или это такая же сказка, как история про потомков Элайи?
– Это не сказка, – вмешался Ренвил. – Мы все знаем, что Асмодей открыл собственный потенциал, когда был в плену. Но его магия… странна. Чтобы использовать её, он берёт силы у других. А нас не спасёт магия, которая потребует сотню жертв, чтобы отопить дом. Другое дело с той силой, которую он должен был получить от тебя. Она как светоч. Вечный огонь, которому не нужны дрова.
– Отопить дом… – растерянно повторила я. Посмотрела на Волхонского. – Надаэр, сегодня вечером Асмодей хоть чуточку тебе помог?
Наступила тишина.
***
Ренвил переводил взгляд с одного из нас на другого.
– Я не хочу этого знать, – сказал он наконец.
– Чего знать? – я чувствовала, что к сознанию подступает истерика. Не то чтобы я была к ним склонна, но потеря сначала одного дома, затем другого… Проклятая влюблённость и вынужденный брак с незнакомым человеком… провоцируют вести себя неадекватно.
