и пыталась свести ноги. Орлов закинул их себе на плечи, поцелуями медленно спускаясь вниз по коже с внутренней части бедра. — Ты очень красивая. Лежи смирно.
Прикусив изнутри щеку, я пыталась найти опору для рук, но не находила. Молча и томительно следила за тем, как лицо его зарывается в лобок, раздвигает складки. Влажный язык прошелся между ними, глаза мужчины закатились, а из горла вырвался невнятный хрип:
— Моя девочка…
Орлов доводил меня до пика, останавливаясь у самого края. Пальцы его сжимали ягодицы, мокрые волосы облепили лицо.
— Владимир, — взмолилась я, запуская когти в пряди, оттягивая их в сторону. Звериный оскал стал мне ответом. — Пожалуйста…
Я молила его о том, что не могло собраться внутри воедино. Прозвучать цельно и внятно. Внутри меня горело пламя, душа требовала разрядки. Словно издеваясь, Орлов кончиком указательного пальца очертил мои губы, шумно выдыхая на чувствительный клитор. Я задохнулась, когда пятерня сжала шею, а зубы сомкнулись на пульсирующей горошине.
— Пожалуйста… — мотаясь из стороны в сторону, я, будто в бреду, повторяла лишь одно слово, ставшие олицетворением меня в тот момент: — Пожалуйста…
Его поцелуи плавно поползли вверх, язык изучил сосок, щетина щекотала кожу. Когда губы сомкнулись на соске, меня пронзила молния, позвоночник прогнулся дугой. Я упустила момент, когда Орлов приспустил джинсы, одним резким уверенным движением наполняя меня изнутри собой.
— Нет, — рыкнул он, когда я закрыла глаза, откидывая голову назад. — Смотри на меня!
Каждый толчок отдавал внутри пульсирующим томлением. Каждый раз, когда член Орлова входил в меня, я умирала изнутри и рассыпалась на миллион мелких частиц. Ему не нужно было стараться, выбирать темп или находить более удобное место. Все это не имело значения, ведь самый яркий секс, оказывается, не имеет к этому никакого отношения.
Я смотрела на Орлова впритык, когда внутри подкрадывалась лавина. В черных глазах видела свое взмокшее тело и пламя, что искрило вокруг Владимира. Меня накрыло первой, а после сверху повалился мужчина, сжимая до одури пятую точку и рыча в ухо:
— Я люблю тебя, девочка…
Мы одевались молча, будто полчаса назад не произошло нечто совершенно феерическое в совершенно неожиданном и не предназначенном для этого месте. Ноги сводило не от боли, а от сладких, пьянящих воспоминай и не желая забыть этот момент.
Глубокой ночью я покинула салон, вдыхая морозный ночной воздух. Пустая аллея завлекла мое внимание, когда Владимир позади прошептал:
— До завтра, Каролина.
Во рту пересохло, а сердце набатом отдавало в ушах, когда внутренности сковал знакомый страх. «Тебе не пятнадцать, — ругал внутренний голос меня же, — не бойся быть отвергнутой!»
Ступив лишь один шаг, я сжала кулаки и откинула голову назад, мучительно закрывая глаза и с паникой в голосе тараторя:
— Уже очень поздно. Тебе не стоит ехать куда-то. Оставайся со мной.
Орлов ничего не ответил, снова и снова вокруг меня звенела пустота. Я ждала, когда заревет мотор и авто скроется в ночной мгле столицы, когда послышался сигнал блокировки. Резко обернувшись, я увидела стоящего рядом Орлова, докуривающего третью подряд сигарету. Сломав ту руками, он хрипло кивну на дверь:
— Идем. Тебе надо выспаться.
Возвращение
Ладонь Антона на моем животе вздрогнула, а в счастливых детских глазах пылало умиление.
— Ты чувствуешь? — прошептала вполголоса я, давя улыбку и прислушиваясь к собственным ощущениям.
— Да, мамочка! — активно закивал парень, пока еще не рожденный ребенок в животе активно бил ножкой в растопыренные пальцы брата через меня. Не прошло и пяти минут безудержной дискотеки внутри, как Тоша вдруг вскинул настороженный испуганный взгляд: — Тебе разве не больно?
— Нет, — покачав головой, я поудобнее устроилась в мягкой круглой подушке, поддерживающей спину. Благодаря Владимиру они располагались буквально в каждой комнате, даже в ванной завалялась парочка.
— Просто он ведь внутри тебя… — задумчиво почесал затылок малыш, а после с явным любопытством пробормотал: — А как он там оказался?
Немного напряженно закашлявшись, я все же нервно выдала:
— Вырос.
«К подобным разговорам надо готовиться заранее!» — панически прокричал внутренний голос.
— Нет, мамочка. Откуда он там изначально взялся?.. — словно прямой выстрел в голову из автомата прозвучал новый вопрос. — Откуда вообще берутся дети?
Сирена СОС заиграла в ушах, пока Тоша рассматривал мой живот с неподдельным интересом. Я продумывала свой ответ, когда в дверь кто-то позвонил.
— Папа пришел, — выдохнула облегченно, вскакивая на ноги и быстрым шагом двигаясь к двери.
Владимир не жил с нами, но часто навещал. Я была не готова вернуться в тот дом, где каждая стена казалась переполненной болью и страданиями, а Орлов и не звал, словно понимал все сам. Большую часть недели он оставался с нами, лишь в дни командировки пропадал без предупреждения и каких-либо объяснений.
Маленький Саша, услышав звонок, бросил игрушки и рванул к двери, следом шел и Тоша. Прогнув ручку, я активно массировала затекшую поясницу, когда увидела в дверях непрошеного гостя. С букетом цветов стоял Марк, в руках его была большая коробка дорогих итальянских конфет с ликером.
— Привет, — буквально отодвинув замершую меня в проходе, он сам протиснулся внутрь и захлопнул дверь. — У тебя вход сложнее, чем в сейф. Меня даже на рентгене просветили, Каролина! Это вообще законно?
— Не знаю, — пожала плечами, медленно оседая на стульчик в прихожей. — Владимир говорит, по-другому с чужими никак.
Недовольно хмыкнув, Марк внимательно осмотрел две испуганные пары глаз детей, что застыли на месте в недоумении.
— Твои? — словно сам у себя спрашивал понурый парень, опуская голову и качая головой. — А ведь это могла быть моя семья…
— Марк… — перебила его я, страшась лишних вопросов детей и их реакции.
Скинув оскомину с лица, тот весело улыбнулся и кивнул на мой живот:
— Проехали,
