осложнялось тем, что группу и так придавливало к стенке с обоих сторон. Натиск с поверхности только усиливался. Белые твари падали людям на голову, сыпались с лестницы, бегали по стенам, лазили по потолкам, цепляясь острыми когтями за советский бетон. А черные давили плотным строем, пытаясь сделать из людей желе.
Группа сгрудилась возле двери, и Брусов уже с большим пониманием посмотрел на зажегшийся фитиль в руках минера.
— Да, я ошибся. Снова. Но зачем ты решил похоронить всю группу? — обратился он к Сергееву.
— Не тупи, Брусов! Бомбоубежища никогда не строятся с одним ходом, да и черный ход, вентиляция… ай, некогда обсуждать! Ты и так уже наворотил дел! Отойди! — закричал Сергеев и, набрав в легкие воздуха, продолжил: — Вперед! Расчистить проход!
Используя автомат как таран, он побежал на толпу черных существ, откидывая первых в строю, пинаясь и тут же открывая огонь по остальным. Тем самым расчищал место для маневра остальных.
Богдан, Гордеев, Пий и Алферов побежали следом, раскидывая черных «детей» таранными ударами автоматов. Дальше всех убежал, конечно же, здоровяк Гордеев, снося пулеметом как тараном больше всех прочих. Вторая пулеметная лента в пулемете, сползая с плеча, принялась крошить неповоротливых существ, прокладывая просеки в их рядах тяжелыми снарядами. Такие пули пробивали десятки существ за раз.
Следом побежали остальные. Героями умирать никто не спешил, но другого выбора больше не было. Минер Ряжин поджег фитиль и сам отбежал. Тут же с Салаватом и Богданом они принялись закрывать дверь. Еще несколько ребят из экспедиции остались, чтобы навалиться на массивный ржавеющий кусок металла на петлях. Дверь закрывалась туго, с той стороны, в просветы дверного проема то и дело лезли черные лапы и белые лапки.
Дверь так и не удалось закрыть полностью. За нею прогремел взрыв, и земля под ногами на миг качнулась. Отдача прошлась по ступням, вибрацией пройдясь по всему телу. Ощущение не из приятных.
Двоих человек откинуло от двери таранным ударом. У одного из них отскочившим камнем была пробита лобная кость. Второго оглушило ударной волной так, что полопались барабанные перепонки. Лежа на сыром бетоне, он истекал кровью из ушей и, похоже, был контужен. Брусов с Земой и сами ощутили, как пропали все звуки мира.
Богдана, Салавата и Ряжина задело меньше. Но парни оказались ближе всех прочих к взрыву и в ближайшие минуты были не бойцы — ползали на четвереньках, приходя в себя. Салавата выворачивало наизнанку. Минер держался за руку, похоже, что повредил.
Брусов понял, что придется всех прикрывать, даже ничего не слыша. Пока видит, куда стрелять.
Зема с тоской посмотрел на пятый опустевший рожок и зарядил последний. Не лучше обстояло дело и у Демона. Как, кстати, пригодились бы модули атаки-защиты, но они остались в купе.
Однако дело было сделано — проход за дверью завален. Не столько стены повредились, сколько обрушилась прогнившая лестница. Бетон на ней за сотни лет с момента постройки бомбоубежища потерял прочность и просто рассыпался. Зема знал, что любой бетон до пятидесяти лет набирает прочность, а после только разрушается. Исключения составляли разве что тысячелетние римские дороги, но поглядеть бы на них сейчас.
Сама дверь спасла группу от волны взрыва. Только натиск чернокожих никто не отменял. Они лишь на секунды замерли, словно испугавшись взрыва, — и возобновили атаку. Да и белые твари продолжали падать с потолка, выныривать из-под пола, выпрыгивая из-за стеллажей и коробок. Складывалось впечатление, что у них здесь были логова, гнезда, лежбища — в зависимости от того, что конкретно представляли собой эти существа.
Оставшиеся на ногах люди наловчились прикрывать друг друга, пока прочие бойцы перезаряжались. Зема видел, как губы людей шевелились, произнося одно и то же слово «перезаряжаюсь». Сами звуки никак не появлялись.
Обоймы пустели с опасной скоростью. Брусов сам прострелял уже пятую и достал из рюкзака бронебойные. С ужасом адмирал думал, что с ними станется, когда опустеет последняя. Руками от этих шустрых зверей не отмашешься. Даже ломиков нет под рукой. Ножи? Вроде есть почти у всех, но кого обманывать — больше одной твари за раз не зарежешь, а облепят за это время десятки.
«Ничто так не утомляет, как ожидание поезда. Особенно когда лежишь на рельсах», — всплыли в памяти Брусова слова отца, цитировавшего какого-то умного человека древности[16]. До ужаса захотелось вернуться на «Варяг» и тронуться в путь поскорее, прочь из этого проклятого места.
Свет, как мало света! Вспышки от выстрелов давали освещения больше, чем фонари, на которых члены группы уже почти не тратили времени. Те, кто был за спиной, еще что-то успевали, но люди в первых рядах больше стреляли в темноту. Промахнуться было почти невозможно. Те, кто не оглох, могли сказать, что стреляют на звук. Двуногие твари стонали, белые шипели. Приглушенное эхо почти не мешало ориентироваться.
Пий слишком выдался вперед, и руки чернокожего существа потянулись к его горлу. Кто-то из отряда навскидку выстрелил из крупнокалиберного гладкоствольного ружья, и существо с протянутыми руками отбросило мощной отдачей.
Тревожно было ощущать свою беззащитность, пока руки меняли рожок! Дрожали судорожно пальцы. Ряжин валялся в ногах. Сознание боец потерял. Минеру досталось больше всех. Зема истратил последний рожок и отступил, концентрируясь теперь больше на контуженном, чем на бое. От него в этой битве уже ничего не зависело.
Слепо шаря перед собой, новый доктор группы вдруг понял, что светофильтры теперь не нужны, так же как и противогаз. Вставив грязные пальцы поверх зрачков, он снял защиту от солнца как наскучившие линзы. Глаза заслезились, но мир стал ярче. Дракон-татуировка на белке глаза свободно посмотрел на мир. Уже не слепило так, как в первый день на поверхности. Пообвык. Досаждали блики на глазах от ярких вспышек, но с этим можно было жить.
Вся волна монстров оттянулась назад и вдруг схлынула, принявшись в едином порыве отступать вглубь схрона. Резкий ее откат назад был непонятен Земе. Даже белые твари перестали донимать людей, реже выскакивая из-за углов и больше не падая с потолков.
— Вот так, сукины дети! — закричал первым Брусов, расстреливая в отступающие спины свою предпоследнюю обойму. — Пошли вон!
Это был первый звук, который услышал Зема.
— Валите, валите! — добавила задорно Ленка, пользуясь передышкой и меняя рожок.
Твари растворились в недрах бункера за какие-то мгновения. Припомнив, где валяется химическая палочка, Демон вытащил ее из-под убитых тел и поднял над головой.
Наконец стало светлее…
Сердце Демона судорожно забилось. Отодвигая тела, он коснулся их, и химический свет явно обозначил внутренности «черных детей». Рыжий парень увидел разом обилие проводов и чипов. А черной шкурой
