чувства. Впечатления детства остаются на всю жизнь. У каждого художника, музыканта есть хотя бы одно произведение, посвещенное детству. Многие известные поэты начали свой творческий путь с раннего возраста. Они опирались на свои первые впечатления. Ребенок никогда не слукавит, поэтому стихотворения, рассказы получались правдивыми и чистыми. Нужно давать время на развитие способностей. Дети уникальны по-своему. Вот эту уникальность и нужно раскрывать в школе. А еще говорят, что дети в нашем веке должны знать все. Но они ведь не гении нового времени, а просто дети, которых делают взрослыми слишком рано.
Последние годы Андрея особенно тревожила историческая судьба Петербурга. Он всегда подчеркивал, что особый дух Петербурга — это его люди, их историческая память. Андрей выступал по этому поводу много раз, поддерживая своим авторитетом тех, кто до сих пор не устает защищать старый город от варварского к нему отношения. Приводил доводы и специально для всемогущего в родном Отечестве чиновного люда, стараясь воздействовать на их профессиональное честолюбие, говорил о том, что у всякого государства есть «мышцы», своя кость, но есть еще, должна быть, и душа. А старый Петербург у нас — часть этой души, о которой, как о Боге, забывать нельзя. Предпринимательскую публику увещевал тем, что кажущаяся сиюминутная выгода от перелицованных под гостиницы памятников архитектуры в центре города, от шикарных торговых центров на месте исторических зданий Невского проспекта — ничто по сравнению с ущербом, который принесут эти новостройки туристической привлекательности города, на которой можно заработать гораздо больше, сохранив при этом как раз и его для души в первозданной целости. Точно так учитывал особенности каждой аудитории, искал для всех наиболее близкую аргументацию. Действовало все, конечно, с очень переменным успехом. Время такое. Но, если бы не он, не остальные его единомышленники, какой бы «Нью-Петербург» мы лицезрели бы сейчас?
Сегодня, приходя на заседания Общественного Совета города, я невольно ищу глазами Андрея. Он никогда не стоял один, его окружали люди. В его советах, добрых советах, нуждались многие. Добро бессмертно, хоть порой зло мешает нам жить. Людям всегда нужны советы, как хлеб, как вода. Да, я согласен, что в нынешнее время стало неактуальным дискутировать о таких вечных понятиях, как добро и зло. Пусть эта перемена и не отразилась с внешней стороны на жизни человека. Может, потому что зло слишком близко, рядом с нами со всеми, и с каждым в отдельности, потому и говорить об этом нечего. Наверное, доля истины в этом есть. На самом же деле, истина, которую мы делаем вид, будто пытаемся найти, не где-то, а в наших сердцах и в нашем понимании этих слов, слов «добро» и «зло».
Вот потому человеку всегда нужны советы. Советы человека, которому веришь и которого любишь. Андрей был именно таким.
Мне, как в детстве, хочется чуда. Увидеть Андрея живого и невредимого, улыбающегося своей неповторимой улыбкой. Хочется услышать его отвечающего на мой вопрос:
— Андрей, где ты был так долго?
— Чуть-чуть приболел, Константиныч.
Совсем недавно, возвращаясь домой от Фонарного переулка, пошел пешком вдоль Мойки. Лед с поверхности реки исчез, черная вода с силой ударяла в гранитные берега. Я остановился у Синего моста, на том самом месте, где заканчивались наши совместные прогулки с Андреем. По-моему, ничего не изменилось: Мариинский дворец, скульптура Николая Первого, «Астория», Исаакий. Шум от машин, спешащие люди. Я долго смотрел на окна квартиры Андрея. Теплый свет струился из них.
