игры» в экономическом мире мы не можем: как ни ненавидят изборцы МВФ или ВТО, мы в них вступили и выходить вряд ли соберемся. Чтобы иметь иную позицию, надо сначала экономически вырасти, а в борьбе расти не получается. Так что тут очевидный замкнутый круг.
С другой стороны, Путин и его друзья живут если и не в «другой реальности», то в ином измерении. Формально президент имеет в собственности две старые «Волги», гараж, гаражное место и прицеп «Скиф»; но при этом десятки друзей этого бедного и честного человека стали долларовыми миллиардерами, не обладая никакими иными достоинствами, кроме истории общения с ним. Нет сомнения, это означает только одно: если «команда Путина» ориентирована на накопление состояний, сам он также не может быть к этому равнодушен. А если так, то ни экономическое разрушение страны «по мотивам творчества» изборцев. ни полный разрыв отношений с остальным миром, где, как раз за разом выясняется, и накапливаются (пусть даже записанные на подставных лиц) богатства наших «профессиональных патриотов», не являются пока его целью. И это означает, что изборцы все же обречены проиграть «битву за Путина».
Между тем Путин, в отличие от России, не вечен. Все властители страны рано или поздно уходили, и нынешний ее лидер не станет исключением. Россия, напротив, имела долгую историю, которая не прекратится с уходом любого из ее правителей. Именно поэтому нет сегодня ничего важнее, чем пытаться понять, откуда у страны такое устойчивое желание не признавать правил, не видеть современных экономических реалий, не считаться с фактами, а жить в придуманном ее идеологами мире иллюзий (последнее не пришло с Путиным, а унаследовано от советской и имперской России).
На мой взгляд, это желание является оборотной стороной неуверенности в собственных силах. Не помню, кто именно из политиков сказал, что самыми успешными нациями являются те, что обладают самой короткой исторической памятью, но он был, на мой взгляд, прав. Если задачей стоит изменение настоящего, нельзя ориентироваться на прошлое, нельзя оправдываться цитатами из классиков или вспоминать о подвигах предков. Надо думать о будущем и быть готовым жить и бороться в этих новых условиях. Проблема же изборцев заключается в том, что они вечно находят ориентиры в истории — которая, замечу, в России часто бывала такой, в которую никак не хотелось бы вернуться. Тем же, кто реально заботится о судьбах страны, а не своих умозрительных идей, нужно вглядываться в будущее, а не в прошлое; не изучать советский опыт и не оценивать мимику и жесты Путина в ходе его очередного выступления, а формировать реалистическую повестку дня для новой России — для страны, которая продолжит жить, даже когда Путин уйдет. И нужно быть уверенным, что у них все получится лучше, чем получается у нынешней политической верхушки.
Глава 15
ПОСЛЕ ПУТИНА
Часть первая
ИСТОРИЯ КАК СОЮЗНИК
Думаю, после всего сказанного едва ли нам с читателем есть смысл возвращаться к изборцам. И к Путину, честно говоря, тоже. Как выяснилось, мы с ними живем в разных измерениях реальности. В их реальности Россия-это каким-то образом «неправильно» расчлененная в 1991 году постимперская держава, которую любой ценой следует восстановить в ее прежнем статусе. Ошиблась, видите ли, история, и они хотят ее приговор оспорить. Реванша хотят, одним словом. А наша реальность — это деградирующая, мракобесная страна, и мы пытаемся ее спасти от окончательной деградации, которую обещает их спор с историей или, если хотите, с экономической постисторией (по Иноземцеву и Фукуяме).
ОНИ исходят из постулата одного из своих грандов Павла Святенкова, что «наша страна является лишь окровавленным обрубком СССР», МЫ-из постулата Георгия Федотова, что «потеря империи есть нравственное очищение, освобождение русской культуры от страшного бремени, искажающего ее духовный облик». МЫ знаем, что точно так же, как Россия, расчленены были в XX веке и все западные империи — и ни одну из них не мучают фантомные боли, ни одна не добивается РЕВАНША. ОНИ отвечают устами Александра Проханова, что Запад нам не указ, ибо «когда мы говорим Россия, мы говорим империя». Нет у нас общего языка. Как у двух разных народов в одной стране.
П. В. Святенков
Отличаются изборцы от Путина лишь тем, что они готовы воевать с Западом за утраченный имперский статус, а он не готов. И то лишь потому, что при нынешнем соотношении сил слишком это опасно для главного его приоритета, для цезаризма. Как бы то ни было, НАША цель прямо противоположна как войне с Западом, так и единоличной власти, каждая из которых, повторяю, чревата окончательной деградацией страны. Вкратце состоит эта цель в том, чтобы ВОЗРОДИТЬ Россию после очередной диктатуры как великую культурную державу. А это будет очень, очень непросто.
Прежде всего потому, что нет единства в наших собственных рядах в главном. В том, что следует делать после Путина, чтобы революция 3.0, если хотите, оказалась, в отличие от Февраля 1917 и Августа 1991, НЕОБРАТИМОЙ. Как свидетельствует история, стандартного либерального набора, что у всех на устах (верховенство закона, разделение властей, честные выборы), для этого недостаточно. Все это оказалось обратимо, хуже — МИСТИФИЦИРУЕМО. Нужно, следовательно, что-то еще, чтобы прорвать этот словно бы заколдованный круг («реформы-контрреформы, революции-диктатуры»), затянувшийся в России на четыре столетия. Но что?
Вот как описывает этот круг Борис Акунин: «Догниет и рухнет автократический режим… К власти придут НАШИ. Что будет дальше? Наверное, НАШИ загонят под плинтус спецслужбистов и пересажают неправедных судей с прокурорами… отберут нефть у “плохих” олигархов и передадут «хорошим». Введут люстрацию для слуг прежнего режима… Приструнят клерикалов, Ет сетера. Извечные наши оппоненты на время попритихнут, будут копить обиды, как это сейчас делаем МЫ, и ждать своего часа. Обязательно дождутся… И все пойдет по-новой».
Это, конечно, пародия. Хотя бы потому, что, если судить по историческому опыту (Великой реформы 1860-х или революции 2.01990-х), вовсе не «попритихнут» ОНИ после крушения диктатуры. Напротив, тогда-то как раз и разгорится идейная война. И кончится она ИХ торжеством не потому, что ОНИ «копят обиды и ждут своего часа», а потому, что МЫ ее, эту идейную войну, ПРОИГРАЕМ. Фатализмом здесь и не пахнет. Но в принципе описывает исторический «заколдованный круг» акунинская пародия правильно: маятник. То МЫ наверху, то ОНИ.
Чего не хватает?
Годами ломал я себе голову, пытаясь отыскать теоретическую конструкцию, которая минимизировала бы ИХ шансы обратить историю вспять, как удалось это
