class="p1">— Ничего, Христофор Антонович, генерал Румянцев наподдаст еще и пруссакам, если надо, так и австрийцам! — Степан усмехнулся, представляя всю мощь той армии, которая могла и, скорее всего, уже выставила Россия против Фридриха.
— Не сомневаюсь! — сказал Миних.
Вместе с тем, генерал-фельдмаршал подходил к вопросу о возможностях России с, присущим многим протестантам, рационализмом. Да, они кратно выше тех, чем располагал Миних во время своей турецкой компании при Анне Иоанновне. Вместе с тем, живший долгое время в Европе, Христофор Антонович, знал про целеустремленность европейцев, если дело будет касаться ухудшения их положения, про производственную культуру и инженерную мысль. Так что с объединенной Европой даже нынешней России будет ой как нелегко. Но даже скептик Миних верил в то, что правление Петра III будет ознаменовано великими свершениями.
*………*………*
Миасс
25 июня 1752 года
Аким Антонович Резов еще недавно пребывал в растерянности. Были и крамольные мысли о самом страшном грехе — самоубийстве.
Год назад Аким Антонович потерял свою семью и это был страшный удар по молодому мужчине. Если бы отец Резова некогда не ушел из иудейской общины, то Аким мог бы рассчитывать на поддержку тесного еврейского сообщества, но Натан Моисеевич Рейзван презрел веру предков и принял православие, одномоментно превратившись в Антона Михайловича Резова, а сына переименовал из Абрама в Акима.
Фамилия новоиспеченного христианина стала Резов. Бывший некогда Натаном Моисеевичем, новоиспечённый православный всем говорил, что фамилия семейства связана с тем, что Резов старший умел вырезать не просто красивые узоры на дереве, но и создавать шедевральные произведения искусства. Для того, чтобы заказать у Резова украшения ворот или ставней, люди выстраивались в очередь. Но отец умер, как и мать, и сестры — оспа унесла жизни родных Акима.
Что делать? — спрашивал себя молодой мужчина, целиком зависящий от воли своего отца. Ответа не находилось. Отчий дом быстро отобрали, так как после отца, Аким просто не сумел подстроится под изгибы судьбы, родитель значил для парня все. Управлял семейным бизнесом только он, но не Аким, покорный воле отца.
Решив полностью переписать свою жизнь, парень ездил по просторам Российской империи с целью найти тот вербовочный пункт, где набирают людей для переезда в Америку. Но такого пункта не было.
И вот бывший киевлянин добрался и до Самары, где в последние полгода только и говорили, что о несчетных золотых копях, которые были найдены в районе реки Миасс. Аким Антонович был человеком более приземленным, он не верил в то, что дорогой ресурс, которым, несомненно, являлось золото, может оказаться в доступности. Однако, по весне, как только стало возможным добраться до Миасса, Аким отправился в путь. Мужчина даже не преследовал цель в одночасье обогатиться, лишь незначительное любопытство влекло его к золотоносным местам. В конце концов, Миасс располагался восточнее, и можно было подумать после, как от него двигаться дальше, в Охотск и в заветную Америку. Именно так Аким и объяснял сам себе желание посетить Миасс.
В конце мая Аким Антонович добрался до Миасса и был ошеломлен тем, что предстало перед его глазами. Просто невообразимое количество людей на очень незначительном участке застроек. Явно места, где можно было бы остановиться, переночевать, хоть и в самых скудных условиях, пусть и с клопами, не было.
Вокруг города Аким заприметил сотни землянок, в которых жили люди, скорее, спали поочередно. Такая же ситуация была на протяжении побережья Миасса на версты две в разные стороны. Особенно много наспех сооруженных жилищ было у притоков Миасса, которые и являлись, по свидетельствам, полученным Акимом ранее, наиболее золотоносными. Шалаши, палатки — все это располагалось не хаотично, как сначала показалось Акиму, а имело очертания некой системы, где жилища людей образовывали нечто вроде особых кварталов, отделяясь скоплением мест ночевки или речушкой, или холмом, а были и вполне добротные заборы.
— Мил человек! А к кому можно обратиться, чтобы выкупить участок земли? — спросил Аким прохожего.
— Эх, парень. Усе купляно и поделяно, — усмехался человек. — Ты ходь до яицких али к донцам. Мабыть, к Грузиле ступай.
Выдав ряд советов, прохожий поспешил удалиться, пока Аким переваривал информацию. Народ казался опасливым, не особо приветливым.
— «Донцы», «яицкие», какой-то «Грузила» — кто это вообще? Ватаги, которые поделили землю и реки? — вслух размышлял Аким.
Мужчина девятнадцати лет отроду уже год имел мало общения хоть с кем бы то ни было. Вот и выработалась привычка разговаривать самому с собой.
— А чего мне спрашивать похожих? Надо идти в управу! — сказал Аким и пошел в центр разрастающегося города.
Здесь, в центре Миасса, была уже совсем иная атмосфера. Складные небольшие домики числом не больше сотни, несколько трехэтажных домов, где, видимо, и должны были находиться городские начальники. Вполне чисто и выдержана четкая геометрия.
Аким направился к одному из высоких домов в надежде, что тут он получит ответы на свои вопросы. Мужчина выбрал именно это здание, потому что здесь столпилось наибольшее количество людей. Пристроившись в конец очереди, Аким осмотрелся. Все люди были чумазыми, выглядели уставшими, осунувшимися и с каким-то неестественным блеском в глазах. А еще заметил Аким, что все мужчины прижимали к груди котомки, свернутые тряпицы, небольшие ящики, которые, скорее всего, были только недавно сплетены из какого-то растения.
— Это они золото принесли на сдачу властям! — по привычке пробормотал сам себе Аким.
— Что? А? Отрок, ты что-то сказал? — засуетился рядом стоящий мужик.
— Уважаемый, а не подскажешь, чего тут стоят все эти добрые люди? — спросил Аким.
— Добрые? — рассмеялся мужик. — Какие они добрые? А стоят, кабы золотишко сменить на бумагу.
Аким хотел было спросить, что за такая бумага, за которую нужно платить золотом, когда в очереди началась потасовка.
— А ну, добытчики, охолони! — прокричал непонятно откуда взявшийся унтер-офицер в сопровождении не менее, чем десяти солдат.
Толпа сразу подобралась и наступила тишина.
— Словно зверушки дрессированные, — пробормотал себе под нос Аким.
— А ты, парень, чтоль недавнишний? — спросил унтер.
— Да, уважаемый, — удивленно ответил Аким.
— Что, отрок, мыслишь, как я догадался? Так, чистый ты. Волосы ищо не в грязи и глине. Ниче, работать пойдешь, грязюки налепится, — сказал унтер и пристально посмотрел на Акима. — Адежа твоя не новая, но и не рванье какое. Грамотный може?
— Да, уважаемый. И читаю, пишу, счету обучен, — ответил Аким, слегка подобравшись и распрямившись.
— Вот как! — унтер задумался. — А ты иди до Грузилы, а я зараз отпишу ему.
Унтер достал какой-то лист, обслюнявил карандаш, чем неслыханно удивил Акима, так как такие приспособления для письма стоили ну очень дорого, да и, где продаются, толком никто не знал.
— На, во, держи! — унтер протянул бумажку Акиму. — будешь идти к Грузиле, скажи, что от Фрола, так тебя и пропустят быстрее, и к самому атаману отведут.
Аким быстро нашел того, кто звался Грузилой. Бандит, ни дать, ни взять. Это уже чуть позже молодой мужчина разобрался, как в Миассе происходит формирование группировок золотодобытчиков. И какое место в этой иерархии занимал тот самый атаман бандитов. К слову, не последнее.
Всего было на данный момент три группировки, которые либо выкупили, либо арендовали части реки. Наиболее организованными были донские казаки, которые пришли в Миасс двумя боевыми сотнями и быстро показали всю серьезность своих намерений. Чуть менее организованными были яицкие казаки, но, а к Грузиле стекался всякий сброд из мошенников, явных бандитов, и подобная расстановки сил местные власти устраивала, так как начальству Миасса нужно было лишь одно — 30% золота в городскую казну. На остальной желтый металл выдавалась бумага, по которой в случае, если выезжаешь из региона, мог получить золото, либо в отделении банка в Миассе, либо в любом другом банке в крупных городах империи. За эти же бумаги можно было приобретать товары, выпивку, да что угодно. По сути, Миасские ценные бумаги являлись не чем иным, как региональными деньгами. Было бы устойчивое транспортное сообщение с иными городами, да селами, так эти региональные
